— Ну, приплыли...

Мы с Крынской таращимся друг на друга как два барана на новые ворота. В голове ноль целых, ноль десятых умных мыслей. И, кажется, одинокое летит перекати-поле по бесконечной пустыне наших пустых черепных коробочек.

— Скажешь, что у тебя те самые дни? — разводит руками Вика.

— Ага, — таращу я на неё глаза, — тогда можно прямо сейчас ехать домой и забыть про светлое будущее.

— Ой, — скривилась подруга и вдарила себе ладонью по лбу, — ну я и тупица.

— Этого у тебя не отнять.

— Ну спасибо, Снежана, я тут помочь пытаюсь, а ты...

— Вот же блин! — топнула я ногой, но сразу же принялась стаскивать платье с туловища, чертыхаясь и фыркая максимально недовольно.

— Ладно. И какой у тебя план, Романова?

— Скажу, что глубокой воды боюсь, как огня, — пожала я плечами.

— А если тебя просто в джакузи потащат или тупо в парилку? Это же будет эпик, Нежка! — зажала ладошками своё потрясенное лицо Крынская, а потом неожиданно прыснула и расхохоталась, похрюкивая и хватаясь за живот.

— Весело ей, — фыркнула я, но продолжила оголять телеса вплоть до священных трусов. — Ну хорошо, тогда скажу, что у меня аллергия на воду.

А Вика ещё громче рассмеялась, упав на лавку и сложившись на ней пополам.

— Ага, хлоргексидином протираешься, причем во всех стратегически важных местах, да?

— А вот и да! — упрямо засопела я, а затем всхлипнула, завидев своё отражение в зеркале, одетое лишь в одни чёртовые рейтузы, да такие позорные во всей этой мраморной роскоши, что у меня слёзы на глаза навернулись.

Ну вот как? Как я смогу показаться в этом убожестве на глаза Владу? Да у него же как у долбанного ши-тцу пешки из орбит повылазят от шока! И член упадёт, а потом более никогда не подымется, на всю оставшуюся жизнь получив травму, несовместимую со стояком.

У меня самой от такой картинки из глаз искры летели, что уж говорить о большем?

Тьфу, бабуля моя любимая, не могла ты какой-то другой священный оберег для меня изобрести, а? Бусики там или заколку какую-то несуразную, а не вот это вот всё?

Эх...

— Ты чего, Романова?

— А чего? — вопросительно приподняла я бровь и зыркнула на подругу недовольной рожей лица.

— Вот так и пойдёшь?

— Как так?

— В халате, а под ними в одних своих трусах?

— Да, — кивнула я.

— А если тебя насильно в воду скинут?

— Пусть только попробуют, — ощетинилась я и приняла боевую стойку, при виде которой Крынская вновь начала хохотать, попутно копошась в выданном ей зип-пакете, в котором на поверку обнаружился купальник по размеру, простыня, войлочная шапочка, тапочки и такой же халат, который натянула на себя и я.

Спустя минут пять бы обе были готовы к труду и обороне. Ну как готовы? Я всё ещё хаотично раздумывала над тем, что именно скажу по поводу своего зачехлённого состояния, а вот Вика всё придирчиво разглядывала себя в зеркале, проводя руками по плоскому животу и округлой заднице, попутно поправляя свою грудь в вырезе сдельного купальника.

— Бедный Саня, — хмыкнула я.

— Да, бедный, — кивнула своему отражению Вика и подмигнула мне, — потому что ему сегодня ночью точно ничего не обломится.

— Знаешь, если бы не трусы, то я бы прямо сейчас уже с ветерком мчала на такси домой.

— Баня для шлюх? — фыркнула подруга.

— Именно, — кивнула я. — Чувствую себя дешёвкой.

— А я с тобой за компанию.

— Но ведь трусы не могут подвести? Они же, как ни крути, волшебные, всезнающие и всепонимающие, — подняла указательный палец вверх и добавила, — священные!

— Если нет, то не подруга ты мне более, — громко сглотнула Вика.

— И ты мне. Я после подобного позора тебе в глаза смотреть априори не смогу.