– Леш, ты домой когда собираешься?

– Не понял?

– Домой, спрашиваю, когда?

– Отчалю, в смысле?

– Да.

Из-под кровати раздавалось враждебное шуршание и било холодом.

– Не волнуйся. Скоро, – легко парировал «альфонс и прохиндей», покачиваясь на нещадно скрипевшем стуле. – Время не пришло. Сам скажу – когда.

– Дела разве тебя срочные не ждут… а, Леш?…

Маня собирала мусор на старый железной совок с отломанной ручкой.

– Дела пока терпят, Мань, – невозмутимо откликнулся «жиголо». – Не дрейфь. Все тип-топ.

Поджав губы и чуть не плюнув, Маня с каменным лицом проследовала на веранду выкинуть мусор, и стала там злобно греметь кастрюлями.

Леша сидел с насмешливым и довольным видом.

– Вот, – не трогаясь с места, завел он в сторону веранды. – Гонишь. А потом ведь плакать будешь – когда уйду.

Леша прислушался и подождал реакции. Ее не последовало – вслух.

… Буду. От радости – отчетливо донесся с веранды Манин немой ответ – она что-то уронила и чертыхнулась.

Леша удовлетворенно кивнул.

– … Вот я и говорю – счастья своего не понимаешь, Мань. В кои веки хоть с мужиком поживешь – хоть недолго. Другая б обрадовалась, Мань. Оценила. И засуетилась. Прыгала б вокруг меня. Старалась.

Леша снова прислушался – Маня загремела ведром и начала куда-то лить воду.

– … Мяса б купила, к примеру. Много. И поставила. Обязательно. Лишь бы не уходил. А, Мань? Что скажешь?

У Мани что-то с грохотом упало и пролилось. Бухая по веранде и отчаянно чертыхаясь, она начала собирать с пола.

– Черт, черт, черт!.. – топала Маня по веранде, полы под ней скрипели и пели на разные голоса.

Леша опять засмеялся.

Громко хлопнула входная дверь – Маня покинула помещение.

… На грядки метнулась. Отвлечься.

Над урожаем «отдохнуть». И правильно.

Встав и всем телом ощутив мощный прилив физической энергии, «физиологического счастья» от вновь обретенных сил, Леша пинком откинул стул и, прихватив радиоприемник, радостно сиганул за Маней на участок.

Усевшись на крыльце, Леша с наслаждением подставил плечи под жаркое солнышко и поймал «Дорожное радио».

Над грядками, прямо у него под носом, воинственно развевался, реял флагом цветастый Манин сарафан.

Кайф.

Под заводные завывания «крутых мужиков» с «Дорожного», Леша с крыльца по-хозяйски бодрым взором окинул Манины владения.

Перед ним расстилался чудовищно заросший участок – высокая трава и буйная крапива в человеческий рост. Три яблони, одичавшие от старости, раскидистые и ветвистые. По краям – непролазные заросли столь же диких малины и смородины. И одна высокая береза – рядом с домом.

Маней были протоптаны пара узеньких тропинок по примятой траве – к крану и к сильно накренившемуся на бок, древнему туалету из почерневших досок.

Дверь от туалета когда-то, видимо, отвалилась и валялась за туалетом, вдавленная в землю и поросшая слегка травой.

Но все равно туалет смотрелся отлично – был «веселенький» и очень оживлял пейзаж, ярким пятном выделяясь на фоне окружающей зелени.

Маня, когда приехала, нашла выход из положения и по-своему решила проблему с дверью. Порывшись в Татьянином шкафу – на что та дала ей добро – нашла старую скатерть в гигантских розах и сшила из нее занавесочку. Продела веревку и повесила, натянув на два гвоздя, собственноручно прибив их повыше изнутри.

Леша, начав самостоятельно посещать «очко», Манин труд сразу отметил и высоко оценил в свойственной ему манере – одобрительно покачал головой и зацокал языком, выражая свое восхищение:

– Молодец, Мань. Сама придумала?

Та, по обыкновению, не удостоила наглеющего на глазах «мужика» ответом.

– Красиво, Мань. Неожиданно несколько, но… делово, – замети он уважительно.