Но все это лирика. У него ж дела – серьезные. Проблемы. Их надо решать. Его «ищут» – по его же словам.

… Чего ему тут делать – время тянуть? Зачем околачиваться?!..

Маня терялась в догадках.

Отсиживается у нее как в окопе – допустим. Но уже отсиделся – хватит! Третья неделя заканчивается – он в прекрасной форме. Пора и честь знать. И за ум браться – дела свои налаживать.

К тому же Маня за эти две недели порядком выложилась и выдохлась, сама слегка притомилась.

Вот и намекала. И даже уже прямо спрашивала.

И мяса ему не купила – обойдется. Курицей, оставшейся от бульона.

… Только нечего сразу по полкурицы сжирать – надо растягивать!..

– Мань, купи мяса!.. Че ты жмешься-то!

– Нет. Дорого. У меня, Леша, таких денег – нет.

– Займи. Сказал же – отдам потом, вот те крест. В 1000 раз больше – прикинь? Соображаешь? В кредит купи. Жрать хочется, Мань.

– Ты только что ел!

– Разве ж это еда? – Леша в досаде сплюнул. Взглянув на Маню, цинично хмыкнул: – Сразу видно, баба ты незамужняя, и не была. Души мужика не понимаешь.

Маня молчала – пол подметала.

Леша, оседлав скрипучий стул и скрестив на спинке руки, следил за ней глазами.

Наклонившись и пыхтя, Маня выметала из-под кроватей, шкафов и углов.

… Вот тумбочка-то, наблюдая за ее усилиями, тихо веселился Леша, забавно сморщив губы. – Пончик. Маня-пончик.

– … да, Мань, должен признать – совсем не понимаешь. Шмотья какого-то отстойного мне накупила. Деньги потратила. Последние, судя по всему. Зачем спрашивается, а, Мань?

«Маня-пончик» выпрямилась, щеки красные, и отдышалась.

– Стирать надоело. Потом надо же в чем-то ходить… и менять.

– Да на кой х…у, извини Мань, мне эти тряпки половые, а?! Лучше б пожрать купила. Мяса. И побольше. А шмотки эти хреновые – потом, если бабки останутся.

– Отстань, – лаконично ответила Маня и полезла под столик с Notebookом.

– Вот ты какая, Мань – грубая. Не ожидал.

Леша сделал серьезное лицо, но серые глаза смеялись, упершись в Манину объемистую «спину», выпирающую из-под «компьютерного» столика.

– … Потому и одна. Говорил же тебе – нельзя так, Мань, с мужиками. Поласковее надо. Понежнее. Глядишь, наелся бы от души мяса, помягчел – и приласкал. Пожалел бы.

Леша красноречиво крякнул и вздохнул.

Маня вдруг обернулась и с интересом посмотрела на «говоруна».

– А ты часом, Леш, не жиголо? Не альфонс профессиональный? Который по женщинам живет и столуется – задарма. Ловко заманивая их в свои сети и подтибривая у них деньги, украшения, столовое серебро, технику… вообще все, что можно вынести – пред тем, как смыться.

– Альфонс?! – поразился Леша, скрипнув стулом. – Опять неожиданно, Мань. Но в данный момент – похоже на правду, признаю.

– Да. Именно. – Замерев с веником в руке и округлив свои разные глаза, Маня изучающее смотрела на Лешу. – Сейчас, говорят – таких навалом – прохиндеев. Кризис. Ситуация сложная. С работой опять же туго…

– Мань, по-своему ты права, но…

– Вот я и думаю: морду тебе уже набили, «потеряли» и «ищут»…

– Но у альфонса, Мань, по роду его чисто профессиональной деятельности, есть и другие должностные обязанности – не только проживать и кушать, – скучным казенным языком затянул Леша. – Согласна? Если уж мы с тобой решили, Мань, что я – это он. Альфонс и прохиндей, в смысле. К чему я клоню, Мань – сечешь? – доброжелательно осведомился предполагаемый «жиголо». И вдруг подмигнул ей – заговорщицки и блудливо.

Маня, слушавшая его неотрывно и с большим интересом, дернулась. Отвернулась и утянулась под кровать вслед за веником.

Леша засмеялся.

– Счастья ты своего не видишь, Мань. Совсем глупенькая. Ничего-то ты не умеешь, Мань. Ни мужика завлечь, ни…