Итак, миф не емть историческое событие как таковое, но он всегда есть слово. …Кратко: миф есть в словах данная личностная история” 72.

И наконец, миф есть чудо. В чуде встречаются два личностных плана:

1) личность сама по себе, вне своего изменения, вне всякой своей истории, личность как идея, как принцип, как смысл всего становления, как неизменное правило, по которому равняется реальное протекание,

2) самая история этой личности, реальное ее протекание и становление, алогическое становление, сплошно и непрерывно текучее множество-единство, абсолютная текучая неразличимость и чисто временная длительность и напряженность.

Именно эти два плана, будучи совершенно различными, необходимым образом отождествляются в первообразе, чистой парадигме, идеальной выполненности, отвлеченной идеи. Это есть предел всякой возможной полноты и цельности воплощения идеи в истории.

Соприкосновение личности как идеи с первообразом, их синтез дает выраженную идею или значение. Синтез становления личности с парадигмой-первообразом дает осмысленное становление или реально-вещественный образ ставшего предмета.

При сравнении реально-вещественного образа вещи с ее идеальной выполненностью и идеальным пределом полноты всякого возможного его осуществления полного совпадения ожидать нет оснований. Но когда оказывается, что личность в своем историческом развитии вдруг хотя бы на минуту выражает и выполняет свой первообраз целиком, достигает совпадения обоих планов, становится тем, что сразу оказывается и веществом, и идеальным первообразом. Это и есть настоящее место для чуда.

Итак, чудо есть полное совпадение реально-жизненного лика личности с идеально выполненной отвлеченной идеей. Короче это будет звучать так: чудо есть полное совпадение реально-жизненного лика личности с первообразом 73. И тогда миф есть в словах данная чудесная личностная история.

Объединение двух членов этой формулы личности и слова в мифе дает собственное слово личности и собственное слово о личности или имя. Осознание имени в чуде дает магическое имя. А присоединение последнего члена истории дает окончательную форму: миф есть развернутое магическое имя74.

По завершению рассмотрения диалектического анализа мифа А.Ф.Лосева становится понятно, что миф не только средство выражения личности, но и среда жизни личности, проявление архетипов бессознательного. Миф присущ не только древним, но и современному человеку, который для выражения своей личности через миф, облекает последний в наукообразную форму и использует наукообразный понятийный аппарат, следствием чего не только утопия является мифом, частью его, но и наука приобретает мифологизированные формы и религия является частью мифа.

Таким образом, утопия является рационализированным мифом. Но можно ли сказать, что все мифы будут утопиями? Нет, напр., подвиги Геракла. Следовательно, утопия будет только видом мифа. В дальнейшем исследовании постараемся выделить утопию среди других частей мифа.

Для этого необходимо, на наш взгляд, рассмотреть как основной источник произведение давшее свое имя утопии. Думается, что “Утопия” Т.Мора должна дать границы для определения. В этой работе оказали существенную помощь работы посвященные данной проблеме и в частности монография О.Ф.Кудрявцева “Ренессансный гуманизм и “Утопия”, представившая образ Утопии на фоне исканий того времени. Серьезность и академическая весомость исследования дают хорошую картину, дополненную нашим описанием внешней политики Утопии.

В Утопии при разнообразии вер все они разными путями самостоятельно сходятся к единой цели – почитанию не природы как таковой в своих непосредственных проявлениях, а божественной природы, Митры или Единого как божественного первопринципа, непостижимого, вечного, необъятного, неизъяснимого, превышающего познавательные способности человеческого разума, распространенного во всем мире своей энергией. Большая часть утопийцев, и более разумная, поклоняется ему как божеству. При всем этом Единое не отрешено и поставлено над миром, но напротив, внутренне ему присуще, разлито в нем; оно выступает как демиург, как творческое начало и промысл, правящий миром, которому непосредственно обязана происхождением всякая жизнь, всякое движение в том, что имеет существование. Единое не имеет личностных признаков в абстрактной простоте своей субстанциональности, но дает ее узреть и узнать в определенных модусах, или “в инаковости”, соответственно чьему-либо углу зрения, который отличается от угла зрения остальных. Именно этим объяснялось и оправдывалось разнообразие верований и представлений о Боге. Однако о полной свободе совести речь не может идти, ввиду запрещения атеизма и распространения мнений к нему ведущих.