– Извините, что перебиваю, – произнес ведущий, – но может произойти экономический коллапс, финансовая чехарда. Если скажем, сосулька упадет на какого – нибудь бомжа, он заберет себе организацию обслуживающую здание, с которого упала сосулька и развалит его или пропьет, ведь он же ничего не умеет.

– Ну, во – первых…, а бомж, что не человек, его можно гнобить и с презрением относиться к его жизни? Бомжы разные бывают. Не зарекайтесь, судьба и Вас может сделать бомжом. Во-вторых – эта организация и так уже можно сказать развалина. Зачем нужна такая обслуживающая организация, которая не выполняет должным образом свое дело. И в третьих, а именно это и есть суть данного аспекта моей программы, которую я хотел Вам раскрыть отдельно, но Вы своим вопросом подвигли меня к этому сейчас. Так вот, суть именно в том, что бы, как Вы говорите, не происходило финансового хаоса. Суть в том, что этим самым, я стабилизирую и экономическую ситуацию, и мобилизую отношения к своим человеческим и профессиональным обязанностям. Не хотите ничего терять, искорените халатность и безразличие. Все начнут с высочайшей ответственностью относиться к поставленным им задачам, как профессиональным, так и человеческим, ибо испугаются при их неисполнении потерять все. Со вниманием и добросовестностью выполнять свои обязанности, как физического лица, так и должностного. Поэтому, если руководитель организации, обслуживающей дом, не захочет, что бы бомж забрал у него его организацию, то он посбивает все сосульки на этом доме, уберет лед и снег в зоне соей ответственности, буде систематически следить за качеством технического состояния дома, что бы ни дай Бог, кто —либо пострадал по его вине, а потом забрал у него все, что он имеет. И не надо здесь ни каких контролирующих организаций, которые ходили бы и искали какие-либо нарушения, а потом пытались бы привлекать к ответственности нарушителей. Потому, что как правило, часто бывает из-за юридических нюансов привлечь к ответственности сложно и нарушители это знают, и, не боясь пренебрегают своими обязанностями, а люди страдают, – на мгновение остановившись, Бытиев продолжил. – Да, в общем, как-то так! – и обвел всех скромной улыбкой. – Я, конечно, понимаю, – слегка задумчиво сказал Айвон Бытиев, – что сразу сложно будет при принятии моего закона изменить психологию человека. Сразу люди не станут высокодуховными и морально чистыми. Поэтому убрать сразу все государственные контролирующие и карающие органы не получится. Конечно, они какое-то время еще будут нужны. Все- таки, пока человеку мало одной лицензии и пока у человека духовность практически – ноль, еще востребованы будут контролирующие и карающие органы. Но, я уверен, – тут Айвон возвысил свой голос и даже как показалось присутствующим, он толи немного взлетел, толи привстал в кресле, – да, уверен, что наступит такое время, и я думаю, что оно наступит очень скоро, по крайней мере, я на это надеюсь, когда не страх за свою жизнь или за потерю материальных благ заставит человека быть человеком, относиться без хамства, с уважением и вниманием к другим, а его высочайшая духовная и морально-нравственная чистота. Которая, пусть может и будет достигнута под гнетом страха, который, как цунами смоет всю мерзость из нашего общества и наших душь, тем самым предоставив последующим поколениям чистые поля, для засева их любовью и заботой друг к другу.

Я сидел как в ступоре. С одной стороны, я понимал логичность действий Айвона Бытиева, а с другой вроде бы, как и беззаконие, путем узаконивания самосуда. Но, в конце концов, врач только определяет болезнь и методы ее лечения, а больной сам решает принять это лечение или отказаться.