– Спрашивай, Хату, этим вечером я готов ответить на все твои вопросы, малышка, – улыбнулся Каратель.

У меня в голове вертелось много чего, от самого очевидного, до куда более сложного, но первой с языка сорвалась неожиданность, которую я пыталась запрятать как можно дальше с тех пор, как открыла глаза.

– Это правда все по-настоящему?

– Да.

– И ты действительно…, тот, кто…

– Я много кто, и еще больше что, дитя. С каждым днем здесь ты будешь понимать это все сильнее, до мельчайших острых граней и отблесков, – он подпер голову рукой, положив вторую на подлокотник, смотря на меня куда серьезнее и внимательнее, чем до этого.

– А «здесь» – это где? – я вжалась в спинку кресла, заползая на сиденье так далеко, что ноги перестали касаться пола.

– Есть предположения?

Создатель правит Небесным царством, охраняемым его волей и Первыми Детьми, где в свете солнца и звезд находят покой чистые души. Под ним, созданное его волей, Царство смертных. И последнее, третье царство, Царство Тьмы и Огня, воздвигнутое вопреки его воле. Так рассказывали священнослужители, я слышала их слова, сидя у стены храма.

– Мы в… царстве Тьмы и Огня?

Дан рассмеялся. Снова. Так заразительно, что я разулыбалась и заслушалась, как иные замирают от нежных трелей птиц, празднующих приход весны.

– Нет, дитя, Подземье, как Верхнее, так и Нижнее с его бесконечностью страданий, созданы для душ, полных мрака и того, о чем мне не хотелось бы сейчас рассказывать столь очаровательному созданию, – покачал он головой, отсмеявшись. – Между смертным миром и Подземьем простирается Междумирье – место моей власти, где, помимо моих подданных, могут обитать души, не заслужившие ни Небес, ни Подземья. Сейчас мы находимся в Садах времен – моей третьей и самой удаленной резиденции, которая станет твоим домом. Завтра я покажу тебе особняк и прилегающие территории, а также представлю тем, чьи имена тебе нужно знать.

Я закусила губу, раздумывая над следующим вопросом. Тогда наивность, незнание и непонимание многих вещей служили мне защитой. Я могла спросить о чем угодно без стеснения, оглядки на приличия и страха подвоха – обязательной приправы в речи каждого, кто хоть чего-нибудь стоил в царстве Карателя.

– Что я буду делать здесь?

– Жить и взрослеть, Хату, – серьезно ответил Дьявол. – Ты будешь учиться всему, что доступно смертным детям, и постигать то, чего им никогда не узнать. Однажды, при должном старании, ты обретешь достаточно сил и власти, чтобы нести мою волю и действовать от моего имени самостоятельно, независимо от того, с кем из представителей Подземья тебе придется иметь дело.

– Но… – я оборвала себя, чувствуя привкус неправильных слов, как горькую микстуру. – Зачем это тебе? В смысле… я.

Я помню, как его глаза вспыхнули золотыми искрами, и особая нежная, слегка лукавая улыбка изогнула губы Карателя, выпуская самый честный ответ из всех, что существовали в трех царствах.

– Затем, что я так хочу.

Дьявол всегда получал то, что хотел, но его желания никогда не были спешными или похожими на капризы расшалившегося ребенка. Его «хочу» охватывало десятилетия и века, явления и территории, чужие плоть и кровь, жизнь и смерть, веру и волю. Конечно, в тот первый вечер и многие семидневья после я не осознавала и крохи от масштаба его могущества, но чему-то, проросшему тогда из моего сердца, понимание не требовалось.

Сытая и согретая, я сидела в его личных покоях и на любые вопросы, даже самые неосторожные и неуклюжие, получала не тумаки, не ругань, не крики, а настоящие ответы. Впервые за все время, что я помнила саму себя, на меня смотрели как на что-то заслуживающее внимания, доверия и заботы. В ту минуту я имела больше, чем у меня когда-либо было, и это перевернуло мой маленький, до того никому ненужный мирок.