Он подвёл мальчика к машине и показал на громадный шатун, который двигался по кругу совершая вращательно – поступательные движения:

– Видишь – это и есть ноги у корабля.

– Как это? – не унимался Андрейка, – они же здесь только туда – сюда шагают. А как от воды отталкиваются?

– А вот этот узел передает вращение на винт корабля, а он, вращаясь двигает корабль.

– Но он же ходит по реке, – не унимался Андрейка.

– Ну, это такой термин у нас принят в судоходстве, а так он плавает.

– Эх! – разочарованно произнёс Андрейка, а я всё думаю, где у него ноги.

– Ну ничего до конца нашего путешествия ты приходи сюда почаще и тебе расскажу про весь корабль, как он устроен и как работает.

Екатерина Алексеевна, надев чёрные очки подставила лицо к солнцу, на её голове покоилась широкополая шляпа. С стороны казалось, что она старается, чтобы загорело её лицо. На самом деле она смотрела не на солнце, а на то, как Климин отдавал указания персоналу. Выждав некоторое время, она повернулась к Владимиру Петровичу и наклонившись заметила:

– Что – то не так на нашем королевстве.

– С чего бы это? – отозвался Владимирский.

– Да теплоход как судорожный трясётся и капитан, мне кажется, чем – то встревожен.

– Я не заметил ничего такого, – отозвался муж.

– Я просто внимательная очень, слушаю его переговоры.

– У тебя что уши локаторы всё слышат? Мне вот через два – три слова что – то доносится, ветер крепчает, с этим соглашусь.

– И ветер и обстановка мне не нравится.

– Ты лучше иди в каюту повяжи что – нибудь, глядишь и успокоишься.

– Но я точно слышала, что сегодня мы остаёмся в Саратове, значит какая – то поломка.

– Странная ты женщина, на всё обращаешь внимание. Значит так нужно, завтра отремонтируют и поплывём дальше. Пойдём – ка Павла Дмитриевича навестим.

– Хорошо! Только ты прав я вязание захвачу своё, а то вы в шахматы начнёте резаться, и я усну, глядя на вас.

Вечер был по – летнему очень светлым и ночь никак не могла заступить на дежурство, хотя ветер слишком сильно задувал в открытое окно, которое пришлось прикрыть.

– Вы тоже заметили Павел Дмитриевич, что с судном нелады? – опять села на своего конька Екатерина.

– Да, как – то не приметил, – переставляя пешку заметил Костромской. – Я как – то всё в каюте, а Лёшка убежал к своим пацанам ещё с утра. Вот только на завтраке его и видел.

– Кормят здесь совсем даже не плохо. Мой вон хотел «мозолину» свою убрать, а не получается.

– Екатерина! Ну сколько можно всё об одном. Она со мной с раннего детства, можно сказать родилась, а ты так неуважительно о ней относишься, – засмеялся Владимирский.

Костромской выдвинул вперед ферзя и захлопал в ладоши:

– А вот тебе батенька и шах!

– Ну вот Катерина всегда ты так отвлечёшь от важного, а потом мне приходиться отдуваться.

– А ты меньше по сторонам то гляди и локаторами не двигай. – укоризненно заметила жена.

– Как всегда виноватый только я, шаг влево, шаг вправо – расстрел. А вот тебе тоже шах! – потирая руки отозвался Владимирский.

– Это как тебе такое удалось, ведь положение было катастрофическое.

– Век говорит учись и век будешь побеждать.

– Ну тогда ладно, не будем испытывать судьбу и согласимся на ничью.

– И то правильно, как говорится – победила дружба. Нам ведь не войну выигрывать Павел Дмитриевич? Завтра реванш сыграем и пойдём теплоход завоёвывать, наверняка здесь много желающих сразиться.

– К культзатейнику нужно обратиться, он то наверняка в курсе, да и скорее всего это мероприятие запланировано у него. Вот завтра и разберёмся, кто у нас Наполеон, а кто Кутузов.

– Ну вот коалиция сформировалась, теперь можно и к военным действиям переходить, – заканчивая очередной ряд отозвалась Екатерина Алексеевна.