Уроки выживания или демоны не сдаются! Владислава Ланская

За окном нещадно слепило солнце. Проказливые лучики норовили утонуть в разметавшихся по простыни волосах, напоминающих умирающие отблески перерождающейся ночи Затмения.

Демон досматривал последние отголоски снов, в которых опять плясала среброголовая искусительница – вот она бежит по темному коридору, сжимая в руках здоровенный том изуродованной огнем книги; вот спускается по лестнице зажиточного домишки, одетая в легкое лавандовое платье, что делало ее безумно уютной и домашней… Картина поддается легкому помутнению и с легкой улыбкой в глазах цвета входящей в силу бури, девушка протягивает изящную кисть и одними губами произносит:

– Поторопись…

****

Я резко подрываюсь на кровати. В висках только одна мысль: "проспала"! Тьма дери ночные вылазки в библиотеку. Мы засиделись там на два часа дольше обычного, все-таки найдя занимательный фолиант о взаимодействии двух разных силовых потоков. Настолько увлекательно это было!

На второй половине общажной кровати, не слишком то широкой, замычали.

– Вставай, я не буду одна мучиться!

Я живо сдернула одеяло и отобрала подушку, у пытавшейся зарыться с головой девушки. Мы уже неделю почти не спали, глотая тонизирующие зелья, так хотелось найти необходимые знания, которые, а мы были уверены, там точно были.

– Как же хочу спать, отстань, – заныла рыжеволосая, пытаясь заползти под простыню.

– Вставай немедленно, – строго сказала я, сваливаясь, иначе и не скажешь, с такого уютного и теплого ложа. – Тебе еще фолиант переписывать. Когда я приду с лекций, надо будет что-нибудь опробовать.

Наскоро умывшись и причесавшись, я вбежала обратно в комнату, натягивая академическую форму.

Форма у нас была что ни на есть примечательная – черные штаны, черные рубашки в комплекте, черная же куртка, и сапожки, конечно же, черные. Единственное, так сказать, пятно в нашей одежде, была подвеска, что крепилась на ворот рубашки, паутинкой металла охватывая его и показывая статус адепта. Так и бродили наши сокурсники тенями по Академии. А что? Удобно. Никаких тебе пятен не видно (бытовую магию у нас преподавали только на первых курсах), да и стройнит к тому же.

Стихийники были слишком разношерстными (в прямом и переносном смысле). На нашем факультете было слишком много ответвлений, порой даже не подходящие под названия, и всех решили объединить одним корпусом и черной униформой.

Хотя и называлась наша альма-матер Академия Заклятий, по сути заклятия встречались у целителей, немного у некросов и нас, стихийных заклинателей. Смешное название, учитывая, что стихия и заклятия – это в принципе не взаимодействующие между собой силы. Как все думали, еще буквально пару десятков лет назад.

– Риса-а, – жалобным голоском пропела девушка за спиной, – вот, возьми.

В протянутой руке был зажат заветный бутылек с такой нужной мне сейчас жидкостью. Надо же, а ведь он был последний. Точно помню, что недавно приготовленный душистый взвар, один из самых любимых ведьмами, которому учили чуть ли не на первом уроке, сейчас покоился в котелке на чердаке, который день. Остудили, называется. За такое самопожертвование я готова была расцеловать фамильяру в обе щеки.

Благодарно улыбнувшись, я выхватила бутылек и выпив половину, отдала лисице обратно. Да, результата от такого количества зелья будет в три раза меньше, но так и рыжей достанется. Не одна я чувствую переутомление.

Есть хотелось ужасно.

Переход с общажного корпуса до столовой занял достаточно немного времени. И все лишь потому, что корпуса соединялись коридорами на каждом этаже – всего-то и оставалось, пробежать по переходу. Не требовалось выходить в непогоду, которая набирала обороты – осень в Лисетте не то, что без бабьего лета, своей минусовой температурой и промозглым ветром она яростно соперничала с зимой.

Вот и сейчас в занавешенные темными портьерами витражные окна бился ветерок, желая растрепать волосы и пробраться своим холодом до костей. Толкнув заветную дверь, я оказалась в пьянящих ароматах помещения.

Народу было еще предостаточно – значит, время до первых лекций было. Я расслабленно подошла к раздаче, выбрав любимую молочную кашу с ягодным сиропом, схватила наливное яблочко, душистый мятный чай и засеменила по ромбовидному помещению к дальним столам, за которыми обычно рассаживалась моя группа.

Да, места были строго разделены – боевики посередине; целители всегда сидели в углу справа, у стены с витражными оконцами, чьи разноцветные мозаичьи блики красиво отсвечивали на их белых мантиях; некроманты в противоположной стороне – где не имелось ни единого солнечного лучика, если освещение и проявлялось, то только холодными магическими шарами, вспыхивающими над столиками по желанию закутанных в серую мантию студентов; и наш закуток, к которому я почти дошла, находящийся между двумя переходами (из общежития в учебную часть) – факультет стихийников, где, не смотря на мрачность и несуразность одежды, было живо, где стоял гомон, крики, иногда даже вспыхивали ссоры и поединки между боевыми стихийниками. Я улыбнулась, кивая знакомым с других курсов, пробираясь к столу со своей группой.

Грохнув подносом об стол, я привлекла внимание лишь сидящей напротив моего обычного места Рэсс. Коротко стриженная белобрысая макушка склонилась над очередной книгой, не забывая при этом усиленно доедать свой завтрак.

– Риана? – карие глаза с ярко выраженным удивлением уставились на меня, будто видя впервые.

– Привет, Рэсс, – я лишь ухмыльнулась, принимая ее взгляд. Наша староста часто одаривала такими взглядами всех, кто отвлекал ее от чтения. – Что такого интересного произошло?

Я кивнула на другую сторону длиннющего дубового стола, за которым о чем-то спорили двое наших одногруппников.

– Я тебе говорю! – стукнул по деревянной поверхности взъерошенный Томас, сверкая вертикальными зрачками. Обращения только здесь не хватало.

– Да не может этого быть! Да только месяц учебы прошел, – сложил руки на груди второй спорщик, Ирад, отчего швы на спине подозрительно затрещали – они оба были оборотнями, чему часто поражались, ведь их собратья всегда поступали на боевиков, а не заучек-заклинателей.

– У моего брата приятель в канцелярии работает – точно позавчера о новом приказе слышал! – доказывал ему волк.

Рэсс с не меньшим моему удивлением воззрилась на парней, нахмурилась, явно в голове что-то прикидывая, и выдала:

– А, так у нас ректор сменится, в отпуск вроде умотал. На год.

Больше меня удивить, как казалось, было нечем, пока староста не почесала за ухом и не добавила к имеющимся уже новостям:

– Вместе с нашим куратором.... Говорят, медовый месяц. К нам замену пришлют от имперской коллегии.

Я открывала и закрывала рот, со стороны, наверное, напоминая рыбу, выброшенную на берег.

Глупо уставившись на опять ушедшую в книгу девушку, я пыталась осмыслить и принять изменения в педагогическом составе. Но ведь и правда, учебный год только начался… Да и что могло связывать нашу немолодую кураторшу с еще более немолодым ректором?!

Тем временем, спор набирал новые обороты, вокруг нашего стола образовался небольшой круг из заинтересовавшихся лиц, разговоры в столовой сошлись на нет, все вслушивались в разгорающуюся дискуссию.

– Вот увидишь, скоро нам объявят такую занятную новость, – с победоносным выражением лица пророкотал Томас.

По залу пробежались первые неуверенные шепотки. Со всех сторон на наших спорщиков стреляли недоуменные взгляды, студенты освободили пространство вокруг нашего стола, новость передавалась из уст в уста. Я лишь печально покачала головой. Ну вот, теперь все тумаки и насмешки неминуемо достанутся нам, в случае опровержения вгоняющей в ужас новости.

Раздался первый звон колокола, оповещающий о пред учебном времени – оставался небольшой отрезок, чтобы добраться до аудитории и приготовиться к лекции.

Первым занятием в первый день учебной недели была медитация.

Схватив яблоко и бросив печальный взгляд на нетронутую кашу, я поторопилась к выходу, потянув за собой увлекшуюся Рэсс.

Мы быстро преодолели переход, войдя в учебный корпус. Свернули направо, по направлению к крылу залов для физических нагрузок. Та часть нашей группы, что в столовой не присутствовала, состоящая в основном из девушек, притаптывала в нетерпении у дверей.

Мы с преподавателем магистром Тур подошли практически одновременно, из разных сторон коридора.

– Приветствую, – тепло улыбнулась нам та, по правилам заходящая в зал первая.

Туго затянутая в черную мантию спина скрылась в проеме, разрешая нам войти и занять свои места. Что мы, собственно, и проделали.

Я разместилась в дальней стороне помещения, за спинами своих сокурсников, по привычке сразу скрещивая ноги перед собой. Медитация у нас была в два занятия, до самого обеда, времени достаточно для отточки некоторых навыков.

Это занятие мне всегда давалось легко, и так как проходило оно у нас на каждом курсе, привыкшая к моим успехам магистр Тур всегда ставила мне автоматы, не мешая заниматься на ее занятиях чем угодно, лишь не медитацией.

Одногруппники настраивались на потоки, расслаблялись. Кто-то разваливался на полу, подложив под голову студенческую суму, кто-то сидел, скрестив ноги, как я – кому как удобнее, лишь бы чувствовали вокруг себя силовые потоки. Принцип был прост – видеть и взаимодействовать. В этом, предпоследнем, году мы должны были научиться перестраивать зрение за доли секунд, настраиваясь на потоки своей стихии – они были везде. Я научилась делать это еще на третьем курсе, чему немало поспособствовала Лиса – учитель из нее был прекрасный, учитывая то, что с духом у нас была особая связь.