Вдали, в туманной дымке горят огни Центрального города – обители элиты и священников. Величественные небоскребы задевают своими верхушками черные облака, навсегда нависшие над нашими головами.

Царство Вечной Ночи.

[фраза расшифрована; записано]

Там, вдалеке, в своих башнях из стали и стекла, в дорогих пентхаусах, они пьют вино, жрут деликатесы, которые никому из нас не суждено попробовать ни разу. Все эти напыщенные бывшие богачи и снобы, которые стали новым дворянством при Короле, смеются и наблюдают, как мы рвем друг другу глотки за кусок хлеба и банку консервов.

Они за это платят своей жизнью, но они готовы считаться с этой ценой, ради растянувшегося мига блаженства.

Не то, что мы.

Мы можем умереть в любой момент: от голода, от болезней, от руки своего соседа, от Демиургов и их слуг. Достаточно получить метку врага Города и за тобой уже отправятся молодчики, которые совершат быстрый суд. Невозможно предугадать когда и за что тебя могут покарать. Город решает сам.

Этот Город не надо было спасать. Надо было, чтобы он канул в Лету вместе с остальным миром. Мы не спасли его жителей, мы просто продлили ужас на годы, десятилетия, может даже столетия. Я уже родился в этих извращенных реалиях и не знал другой жизни. Для меня город всегда был Городом, я не знал его истинного названия – никто не помнил. Я не знал никого, кто бы мог рассказать о других временах. Да и таких не было.

Все, чтобы Город выжил!

Городу не нужны старики. Пожилые, дряхлые люди бесполезны для него – жалкая обуза. У нас принято убивать тех, кому исполнилось шестьдесят. Неважно, насколько ты здоров и активен, что ты еще что-то можешь. Старик должен умереть.

Каждый в шестидесятый день рождения получает подарок в виде Метки Смерти. Весь город получает лицензию на твое убийство. И жители с удовольствием идут за своей жертвой. Мало того, что это хорошее развлечение, чтобы скрасить серые, беспросветные будни, это еще и возможность разжиться дополнительным барахлом.

Я родился в этих условиях, я жил в этих условиях. Я принимал их и следовал правилам и традициям Города.

Пока не подошли мои шестьдесят.

Сутки до последнего дня рождения. И я не готов мириться с этими правилами. Я хочу жить. Я еще достаточно силен. И я буду сопротивляться. Если я умру, то с оружием в руках. Я буду биться!

Слышишь меня, Урхкгол?!

[обнаружено упоминание]

Я не подчинюсь тебе и не сдамся. Ты не имеешь власти надо мной. Я не покорный скот, который можно отправить на заклание, когда нужно. Я человек! И не Машинному Богу управлять моей судьбой!

[объекту присвоена метка: высокий интерес; продолжить наблюдение]

***

Пара людей вышла из темного прохода старого амбара. Коренастый мужчина пятидесяти лет с обветренным, гладко выбритым лицом, покрытым глубокими бороздами морщин взял одну из створок ворот и начал закрывать. Другую створку взяла девушка. Она была чуть выше ростом, но черты ее лица указывали на родство с этим мужчиной. Девушка унаследовала от отца нос с горбинкой, широкие скулы и тонкие губы. Молча, они пошли навстречу друг другу, сопровождаемые скрипом створок.

Ворота сошлись друг с другом с глухим стуком, с истлевшего древесного полотна на землю посыпалась пыль и щепки.

– И помни, – сказал мужчина, – для всех остальных мы просто вышли в патруль как обычно.

Девушка повернулась к нему и спросила:

– А что если кто-то найдет пикап?

Ее отец обернулся к старому, покосившемуся зданию амбара. Они стояли посреди заброшенной фермы на краю пригорода. Черные тучи низко нависали над головами, ночь отличалась от дня большей мрачностью. Пространство перед парой людей освещалось только фонарями, закрепленными у них на груди.