Боевой артефакт хохот тут же прекратил:

«Извини, хозяин, забылось. Больше не повторится».

«Вот так, уже лучше», – буркнул Попов, вставая со скамейки.

«Куда теперь, хозяин?» – подобострастно осведомилось кольцо.

«Погуляю по району. Ностальгия заела. Не мешай».

«Да я – могила, – зареклось кольцо, – ни звука лишнего».

«Молодец», – хмыкнул Серега, и не торопясь пошел к родной школе.

Воскресенье стало для Попова первым трудовым днем. «Рабочее место» оказалось бойким. Фура стояла почти вплотную к торговым рядам, отделяясь от них лишь невысоким забором из рабицы. В ржавой сетке зияли две огромные дыры, через которые жители ближайших домов срезали путь до трамвайной остановки.

Колес у фуры не было, и она прочно покоилась мостами в остатках гравия, которым была засыпана транспортная площадка. Вместо кабины водителя торчала засиженная голубями стальная рама из мощных швеллеров. Попов одобрительно хмыкнул, обойдя «охраняемый объект» по кругу:

– По крайней мере, угнать не получится.

Подъехавший к смене охраны Олег махнул рукой:

– Об этом не переживай. Твое дело – чтобы ночью контейнер не обчистили. Поэтому, как только товар вечером сдадут, изнутри закрываешься и можешь спать. Засовы металлические мы сделали, так что к тебе просто так не ворвешься. Днем можешь навесной замок закрыть, но далеко не уходи. Поесть можно прямо на рынке, проблемы нет. Если что-то происходит, у охраны рынка есть телефон. На всякий случай – в фуре лежит огнетушитель. Ну и там, в уголке, бита и цепь велосипедная. Ребята притащили, но пока, к счастью, не пользовались. Надеюсь, тебе тоже не придется. Нюансы Михалыч расскажет.

– Понял, начальник, – Серега приложил руку к воображаемому козырьку, – пост принял.

– Не ерничай, – отмахнулся Олег, – я два года в армии сутки через двое в караул ходил. Достало до невозможности, еще ты напоминаешь. Все, я уехал.

Сменяемый Михалыч, помятый жизнью мужичонка лет пятидесяти, наскоро объяснил Попову, где что лежит и как закрывается. На вопрос о нужнике Михалыч засмеялся, показав неровные желтые зубы, и повел рукой по кругу:

– Да везде. По малой нужде мы обычно вон за те плиты ходим, а ночью, так прямо из двери шпарим. По большому можешь в лесок прошвырнуться, а можешь на рынке в платный туалет сходить. Это уж от богатства и интеллигентности зависит. Еще чего рассказать?

– Вроде все пока понятно, – пожал плечами Серега, – как тут вообще обстановка?

– Да какая обстановка, – снова захихикал сменщик, – наливай да пей. Днем, пока рынок шумит, нормально. Вечерком, если погода хорошая, шпана местная собирается. Эти обычно сигареты стреляют, мы специально пару пачек в контейнере держим. Менты их иногда гоняют, тоже развлечение. Ночью скучно. Телевизора нет, только радио, ну, я тебе показывал. Как ты – не знаю, а у меня бессонница, не могу в этом гробу железном заснуть. Под утро вроде забудешься, так уже торгаши в двери барабанят – товар давай! Пока все перетаскают, тут и смена подходит. Так вот.

Пожали руки и Михалыч потащился к остановке, загребая ботами грязь. Попов присел на порожек контейнера, греясь на солнышке и приглядываясь к суете рынка. Торговали всем, от просроченной тушенки до порнографических журналов. Кольцо, послушно молчавшее с утра, робко подало голос:

«А неплохо ведь тут, а, хозяин? Внутри – готовый спортзал. Может, поучимся? Все равно сидим без дела».

«Чему поучимся?» – не понял Серега.

«Работать оружием, – вздохнул «боевой артефакт», – а то встретишься с серьезным противником и останусь я без хозяина».

«А ты с «серьезным противником» не поможешь?»