— Куда ты?! — Нестор придержал побратима за плечи и насильно уложил назад. — Нельзя тебе… Лежи…

 — Да… Да… — пробормотал умирающий и снова рванулся. — Брат! Извини! — крикнул, надсаживая горло. А в следующее мгновение изо рта бухнула кровь, Никита захрипел и обмяк, уставившись в небо уже невидящими глазами.

…Нестор махнул рукой, больно ударился запястьем о что-то жесткое и проснулся. Какое-то мгновение растерянно хлопал глазами, не в состоянии сразу понять где находится. Затем вдохнул терпкого, животного духа и окончательно проснулся. Потер ушибленную кость, потянулся всем телом и сел, стряхивая с кожуха солому.

— Дай бог добрый день, — произнес по привычке сам к себе и сам же ответил: — Спасибо, дай боже и тебе. А еще до вечера дожить и не тужить.

Встал, одернул одежду и приоткрыл дверь — еще не светало, на небе еще даже звезды проглядывали, но благодаря белоснежному покрову было видно не хуже, чем в пасмурный день.

Глубоко втянул воздух ноздрями и чуть не чихнул.

— А хорошенько приморозило, не шутит зима… — произнес, пустив изо рта густое облако пара. — Как на Крещение.

Воздух действительно аж звенел. Притомившись за ночь, ветер улегся на покой, выпустив на волю мороз, а тот уже времени не терял — пустился во все тяжкие. Так прижал, что даже снежинки укладывались плотнее и зябко прижимались друг к другу.

— В такую ​​погоду хороший хозяин пса во двор не выгонит… — начал было, да и оборвал себя на полуслове, потому что один из сугробов перед хатой вдруг поднялся, отряхнулся и превратился в здоровенного пса. Из тех, что один на один берут вепря трехлетка, и волчьей стае дорогу не уступают. Сначала на казака взглянула пара умных глаз, а затем верхняя губа сморщилась, показывая белые клыки.

— Да ладно… — укоризненно произнес Нестор. — Чего сразу угрожать? Я тебя не трогаю. Нет, так то оно все верно: служба не тетка, взялся — неси исправно. Но ведь и я не какой-нибудь приблуда. Должен был слышать, как я вчера с твоей хозяйкой на ночлег уговаривался. Или ты, может, тем временем бродил где-нибудь? Да нет, не верю. По глазам вижу, что ты усердный служака и сторож бдительный. И все знаешь и понимаешь. Угадал?

Казак говорил спокойно, рассудительно и таким убедительным тоном, что пес сначала головой тряханул, а потом улегся и замотал хвостом.

— Вот и хорошо. Подходи поближе. Я как раз завтракать собрался, так и тебе немного перепадет. Какой-нибудь другой кобыздох только облизня поймал бы, но как же с братом-воином не поделиться?

Нестор нашарил позади себя и притянул поближе сумку. Распустил петлю и сунул руку внутрь. Нащупал там, завернутый в холст кусок буженины и вытащил наружу.

Пес заинтересованно посмотрел, принюхался и отвернул голову. Однако язык высунул.

— Ой, только не надо изображать из себя гордого пана… — добродушно произнес казак, вынимая из-за голенища нож и отрезая от мяса немалый кусок. — Кому кишки хоть раз марш играли, тот голодного всегда поймет. Хозяйка твоя еще когда встанет, а на морозе нет хуже пустого живота. Что, скажешь, не правду говорю?

Пес оглянулся на закрытую дверь избы, словно извинялся, вскочил на ноги и не спеша, мол: «не бедствуем, но если уж так приглашаешь», подошел ближе.

— Держи… — Нестор положил кусок буженины на половину паляницы и протянул псу. Тот осторожно взял гостинец, отступил немного, демонстрируя, что между ним и гостем все же есть дистанция, и плюхнулся животом на снег.

— Налил бы и рюмку, так тебе же невольно, служба… — извинительно развел руками казак, держа в левой ладони кованый серебром буйволиный рог, а в правой расписанный белыми цветами куманец.