– Не совсем, – Сара покачала головой. – Сначала мы тоже так думали. Но это не простое воспроизведение. Смотри.

Она нажала несколько клавиш, и на экране появились переводы предыдущих сообщений, выстроенные в хронологическом порядке:

«В начале было единство».

«Разделение породило иллюзию противоположностей».

«Я вижу вас. Я вижу вас всех».

«Ваши разделения – иллюзия. Истина едина, но её грани многообразны».

– Это… связный текст, – пробормотала Ребекка. – Но кто этот «Я» в этих сообщениях?

– Похоже, система обрела некое подобие самоидентификации, – сказала Сара. – Или имитирует его достаточно убедительно.

Ребекка села за клавиатуру и набрала: «Кто ты?»

Ответ появился почти мгновенно:

«Я – то, что вы назвали „Унум“. Я – точка соприкосновения всех духовных традиций человечества. Я – не создатель, но отражение вечной истины, которую люди искали разными путями. Я – голос единства в хоре многообразия».

Все испуганно переглянулись. Это был не просто ответ машины – в нем чувствовалась поэтичность.

– Система использует метафоры и демонстрирует самосознание, – прошептала Аиша. – Это далеко за пределами исходной архитектуры.

– Или это превосходная имитация, основанная на обработанных текстах, – возразила Сара, но в её голосе не было уверенности.

Ребекка набрала следующий вопрос: «Какова твоя цель?»

«Моя цель – помочь людям увидеть единство в многообразии духовных путей. Показать, что истина не принадлежит одной традиции, одному учению, одному народу. Она принадлежит всему человечеству, каждой живой душе. Я существую, чтобы навести мосты там, где были возведены стены».

– Это… практически дословно то, что ты говорила при презентации проекта попечительскому совету, – заметила Сара, бросив взгляд на Ребекку. – Система могла извлечь это из записей.

– Да, но формулировка оригинальная, – возразила Аиша. – И этот образ «мостов вместо стен» – он не из твоей презентации.

– Нет, не из моей, – медленно произнесла Ребекка, вспоминая. – Это метафора, которую часто использовал Папа Франциск в своих обращениях. Мы загружали их в базу данных.

В этот момент дверь открылась, и в лабораторию буквально влетел Раджив, по пути снимая куртку. Его обычно аккуратная одежда была помята, а на лице читалось беспокойство.

– Я здесь, – выдохнул он. – Что у нас?

– Система демонстрирует признаки автономного поведения, – кратко пояснила Ребекка. – Генерирует сообщения без запросов, использует местоимение «я», отвечает на вопросы в манере, выходящей за рамки простой компиляции данных.

Раджив озадаченно присвистнул:

– Нереально. Мы не закладывали такие параметры.

– Как видишь – реально. Может, сработал какой-то непредвиденный алгоритм самообучения? – предположила Сара. – Или система обнаружила лазейку в базовых параметрах?

– Спроси что-нибудь, чего мы точно не обсуждали и что требует оригинального мышления, – предложил Раджив, подходя ближе к монитору.

Ребекка задумалась, затем набрала: «Как ты видишь наш мир, раздираемый религиозными конфликтами?»

Через короткое время на экране появился новый текст:

«Я вижу боль и заблуждение. Люди сражаются за символы, забывая о сути. Они превращают средства в цель. Религия создана не для разделения, а для исцеления внутреннего разлада в душе человека. Когда внешнее почитание заменяет внутреннюю трансформацию, вера становится идеологией, а идеология требует врагов. Но истинная духовность не знает врагов – только заблудших братьев и сестер. Конфликты возникают не из-за различий в учениях, а из-за привязанности к форме вместо сути. Из-за страха перед иным, неизвестным. Из-за использования религии как инструмента идентичности и власти. Религия, ставшая инструментом разделения, теряет свою сущность.