Рассуждения автора о лекционной системе, которые его приводят к сообщенным практическим выводам, как и рассуждения других «эклектиков» в области системы университетского преподавания, не отличаются логическою последовательностью.

Упомянув об изобретении книгопечатания и появлении вследствие этого конкурента лекции в виде учебника, автор затем так изображает преимущества этого конкурента и недостатки лекций, что последовательным выводом из этой аргументации было бы, по-видимому, требование полной замены лекции учебником.

Так, он указывает, во-первых, на то, что «на лекции студент принужден или слушать объяснения того, что он уже давно понял, или отвлекаться от лекции, делаться искусственно невнимательным до тех пор, пока тянутся эти объяснения, может быть, необходимые для его соседа». Между тем «при некотором навыке читать книгу можно почти безошибочно угадывать, какие абзацы (иногда строки) можно пропускать после того, как предшествующее изложение уже понято и чтение дальнейшего развития мысли было бы излишним». Вообще, «книга более индивидуально приспособлена, чем лекция».

«Во-вторых… изучение по книге требует приблизительно в пять раз меньше времени, чем аудиторное слушание. При четырех часах в неделю, т. е. при 100 часах в год, профессор едва успеет прочитать содержимое тома в 500 страниц убористой печати. А у себя дома студент прочитывает тот же том при некотором искусстве за 16–20 часов».

«Наконец, не нужно забывать и того, что всякое вообще слушание лекций является тяжелым трудом… У нас вообще как-то не отдают себе отчета в том, какую колоссальную затрату воли нужно произвести для того, чтобы выдержать эту пассивную роль [слушания лекций]… Я думаю, следовательно, что и с этой точки зрения лекции уступают книгам в педагогической ценности; нет ничего вреднее, чем приучать молодежь к пассивности. Ввиду всего этого я позволяю себе утверждать, что молодежь не так уже неправа, не посещая лекций».

Мы в случае согласия с этой характеристикой лекций и их вреда (несоразмерная потеря времени – с тяжелым трудом – и приучением к пассивности как результатом) сказали бы: «Не совсем уж неправы (т. е. вполне и очень правы) те, которые не читают лекций или требуют полного упразднения этого занятия, представляющего лишнюю и вредную потерю времени».

Между тем автор говорит далее о необходимости бороться против непосещения лекций, причем он только отвергает (и остроумно осмеивает) применение мер понуждения для этой цели. Его окончательный вывод (с которым должен согласиться всякий знающий и понимающий университетское дело и ценящий достоинство университета и университетского преподавания) гласит:

«Все средства, направленные к увеличению посещаемости лекций и связанные в какой бы то ни было форме с принуждением, недостойны университета и чистой науки. Бороться против непосещений необходимо, но бороться надо средствами менее паллиативными, чем грубая сила».

И с последним положением – о необходимости бороться против непосещения лекций разумными средствами – я в высшей степени согласен, потому что я очень высоко ценю лекции, считаю их не только не бесполезною или даже вредною тратою времени, а в высшей степени ценным и даже необходимым элементом университетского преподавания (как, очевидно, и автор в этом месте своей статьи).

Далее автор продолжает:

«И я думаю, что задача молодых университетских преподавателей именно и заключается в том, чтобы анализировать и отдавать себе ясный отчет, почему имеют успех те, к счастию, многочисленные профессора, общие их учители, которые до сих пор сохранили секрет умения привлекать слушателей в аудиторию. Чем они добиваются этого результата?