При чем тут Америка, спросите вы. Вы читали «Над пропастью во ржи» Сэлинджера? Натаниэль читал, и у него сформировалось в голове несколько вопросов, которые никак не давали ему покоя. В повести Сэлинджера речь шла об утках, живших в Центральном парке Нью-Йорка. Зимой озеро замерзает. Утки улетают на юг? Или за ними приезжает специальная машина? Был бы Сэлинджер жив, Натаниэль позвонил бы ему и объяснил, что они точно улетают на юг. Но вот интересный вопрос. Это одни и те же утки прилетают на озеро? Если так и утки привязаны к одному озеру, то получается, что живущие сейчас утки в Центральном парке Нью-Йорка приходятся праправнуками тех уток, которых описывал Сэлинджер? Как это выяснить?

И вот еще что. Натаниэлю в этой повести не понравилось лишь одно. А именно то, что дедушка Дэвид писал, что не позвонил бы Сомерсету Моэму. Натаниэль до сих пор помнил, как же его от этого передернуло. Зачем нужно было это писать? Одно недоумение. С другой стороны, он не мог не уважать мнения автора такой повести. С творчеством Моэма он не был близко знаком, хоть «Рождественские каникулы» в юношестве его сильно впечатлили. Уважать мнение, кому бы оно ни принадлежало, ведь не значит быть с ним солидарным?

У каждого человека есть свой способ бороться со стрессом и неудачами. Натаниэль в такие моменты выпивал сто грамм коньяку либо наполнял ванную и лежал в воде, пока она не остынет. В этот раз он выбрал нечто среднее – решил выпить в ванной.

Пока ванна наполнялась, он вышел на балкон выкурить сигариллу. Сигарилла – это курительная трубочка, свернутая из табачного листа и начиненная резаным табаком, выглядящая как тонкая сигара, и тоже всегда коричневого цвета. По длине сигарилла обычно такая же, как и стандартная сигарета, но Натаниэль курил сигариллы подлиннее и отменного качества, без ароматизаторов. Состоит качественная сигарилла обычно на сто процентов из табака, и главное качество, которое в них ценил Натаниэль – в отличие от сигарет, в них нет добавок, ускоряющих горение. В компактной пачке помещалось лишь восемь штук, и порой ему хватало ее на два дня.

И, между прочим, выкурить Натаниэлю сигариллу на балконе – совершенно не то же самое, что Васе выкурить сигарету. Натаниэль курил раза три в день, и каждый поход мог занять до четверти часа. Делал он это неспешно, словно магический ритуал, затягивался, будто в последний раз. Медленно тлеющий огонек каждый раз завораживал его взгляд, плотный дым окутывал его, как в старых фильмах про ковбоев. Васю же связывало с вестерном лишь то, что курил он как паровоз, по две пачки в день, и при этом выпивал по десять кружек растворимого кофе. Выйдет на две минутки, через полчаса снова курить, а порой и чаще… Натаниэль жутко выделялся своей неспешностью. Понимаете, в наше время, когда жизнь протекает так быстро, тем более в столице, где темп с каждым годом наращивается, где люди вечно куда-то в страхе бегут, словно их подгоняют невидимой плеткой, Натаниэль будто нарочно двигался медленно. Как в кадре замедленного действия. И если даже он куда-то торопился, то делал это не как другие. Не бежал от страха, а шел уверенными широкими шагами к своей цели. Таких людей в наше время редко увидишь, а если и увидишь, то никак не спутаешь с походкой другого человека, пусть они хоть и движутся параллельно и с одной скоростью.

Вот и сейчас. Медленно налив коньяку, он придирчиво поднял бокал на свет. Что он там хотел увидеть, для меня загадка. За четверть часа ванная могла бы переполниться, жена Васи, наверное, уже двадцать раз бы сбегала проверить, у Натаниэля же все было рассчитано или ему было просто наплевать. Так же неспешно раздевшись, приготовив красиво расшитый черный халат, он аккуратно опустился в воду с бокалом в руке. Нога зацепила маленькую цепочку, которая вела к затычке для ванны. К другому концу цепочки была пристегнута маленькая ярко-желтая резиновая утка. Натаниэль впервые посмотрел на нее новым взглядом. Словно впервые увидел ее, забыв про предыдущие пять лет совместной жизни.