– Добрый вечер! – улыбнулась я.

Помимо него за столом находились двое серьёзных мужчин в галстуках. Один из них привстал и поцеловал мне руку, сладко улыбаясь и делая какой'-то дежурный комплимент о моей красоте. Я краем глаза взглянула на Тутанкова. Он вытянулся в струну. Ему было неприятно, что меня кто-то трогает. И это мне польстило.

Второй мужчина просто кивнул.

– Это Любовь Линдеман. Моя…секретарша. – с превосходством произнёс Тутанков.

И взглядом указал на место рядом с собой.

Я села.

Куча каких-то вилок. Я в них совершенно не разбираюсь…

Я была очень голодна. Но ничего не приносили.

Тутанков нагнулся ко мне и прошептал:

– Ты умопомрачительна…

– Спасибо, Илья Константинович. – я выговаривала губами каждую букву и смотрела, как он смотрит на мой рот, не отрываясь…

– Только один бокал. Помнишь же правила? – он протянул мне шампанское.

Я кивнула и выпила его чуть ли не залпом.

По взгляду я уже понимала, что ему это не понравилось.

Погас свет.

На сцену пригласили президента Автомоторс.

Все зааплодировали. И я.

Тутанков аккуратно опустил руку под стол и положил на мою ногу.

Я вздрогнула.

Он начал нежно перебирать ткань платья, пробираясь рукой под скатерть, чтобы не было заметно. И вскоре добрался до подола. И его рука поскользила в обратном направлении уже под юбкой до трусиков. Я не ожидала. Посмотрела на него взволнованно. Но он как ни в чем не бывало делал вид, что слушает речь Президента "Автомоторс".

А палец его тем не менее уже пробирался к моему клитору.

Я заелозила на стуле.

Он еле заметно улыбался. И уже был в трусиках.

– Ты снова течешь, милая…– шепнул он мне.

И наблюдал за моим дыханием.

Да, я возбудилась.

– Как блестят твои глаза, Линдеман. Ещё не одна женщина не смотрела на меня так…– он вдруг задумался.

Сделался серьёзным.

Он так путал мои мысли…

Я снова чувствовала свою влюблённость. Но в то же время омерзение. Я вспоминала Вику. Факт того, что она была в его постели и спокойно говорила об этом. Значит, были и десятки других. Таких как я.

Я закрыла глаза.

Включили свет.

Тутанков убрал руку обратно на стол. Выступал уже кто-то другой.

– Извини, мне нужно в дамскую комнату.

Я встала и пошла куда-то, даже не понимая, где эта дамская комната тут может быть…Все происходящее давило на меня. Словно прессом. Я не думала, что будет так неприятно.

Мне хотелось домой.

Закинуть ноги на свой старый деревянный обшарпанный стул с просиженной седушкой, есть дешёвый йогурт и смотреть глупые передачи по телику, параллельно заполняя конспект по теории литературоведения.

– Что ты здесь делаешь, Люба! – твердила я себе.

Тревога внутри меня разрасталась.

От этого будто даже ломило кости. А может быть, от дорогой обуви, в которую меня засунула эта Виктория.

Я умылась холодной водой. Стояла и смотрела на себя в зеркало.

Часть румян смыслось. Но у меня и так пылало лицо.

Я вернулась в зал.

Тутанков на сцене. Выступал. Харизматично и уверенно говорил на английском. Шутил. А потом сделал паузу. И произнес моё имя.

Все замолчали. И вместо лёгкой фоновой музыки зазвучала моя реклама.

Я вздрогнула. То ли от неожиданности. То ли от того, что чья-то холодная рука прикоснулась ко мне. Вика.

Она аккуратно подтолкнула к сцене и шепнула:

– Просто поднимешься и поклонишься им. Это будет уместно. Давай.

У меня подкашивались ноги, но я шла. В вакууме.

В тумане.

Как в скафандре.

С притупленным чувствованием.

Как будто мозг специально отключил все рецепторы, чтобы я не сошла с ума.

Тутанков протянул мне руку и потянул на сцену.

Я искренне улыбнулась и чуть поклонилась зрителям. Все зааплодировали.

А потом Илья строго шепнул: пошли!