Весь мир за какие-то сутки перевернулся с ног на голову. И меня несло потоком событий. Как будто бы обыденность дала мне смелого пинка по зад. И я лишилась всякого разумения.  На время? Или навсегда? Ответа на этот вопрос у меня не было.

– Ты чего понурая такая? Осознаешь теперь, что ты – пассия Тутанкова? Или ещё нет?

– Нет. – честно ответила я.

– Даже если ты ему на пару-тройку раз его хм…Любимица…Все равно на всю жизнь ТАКОЕ запомнишь. Расслабься и получай удовольствие. Идем! – она припарковала машину у какого-то богатого фасада.

Я не хотела, чтобы Виктория больше со мной говорила.

Мне была неприятна эта женщина.

Она щебетала что-то по-английски с мастерами. Я ничего не понимала и злилась.

– Заеду за тобой через три часа и отвезу к Илье Константиновичу.– небрежно бросила она мне, выходя на улицу.

И я с облегчением вздохнула.

То, что делали со мной в салоне, было приятно. Я ощутила лёгкость в ногах после педикюра. Постоянно хотелось трогать подушечками пальцев кожу лица после маски. Тело стало гладким. А волосы струились естественными локонами по спине.

Какой-то молодой турок прошёлся по моему лицу кисточкой с румянами. И по восторженной интонации – ему понравился результат. Потом он же помог мне застегнуть молнию на платье. И надеть жакет. На меня из зеркала смотрела совсем другая Люба Линдеман. Люба Линдеман, которая принадлежала не мне самой.А Илье Константиновичу Тутанкову. И его миру.

– Ты готова, Люб? – услышала я за спиной голос Виктории.

Она снова возникла так же неожиданно, как и при первой нашей встрече.

– Готова. – кивнула я.

– Идем тогда в машину. – устало ответила она и распахнула передо мной дверь.

Я села в Мерседес. На заднее сиденье. Не хотела сидеть рядом с ней.

– Тебе очень идёт этот лёгкий макияж. Тутанков доволен будет. – она еле заметно улыбнулась, поглядывая на меня в автомобильное зеркало.

– Как вы все стараетесь ему угодить. – я сложила руки замком на коленях и отвернулась в окно.

– Мы просто делаем свою работу, Люб. Илья Константинович ценит преданность и эффективность.

– А ещё молодые тела.

– Да. – утвердительно кивнула она. – Но это по твоей части, Люба. Скажу тебе, опять же по секрету, что он редко берет спутниц на такие важные мероприятия, обычно только на афтепати. Значит, видит в тебе что-то помимо жопы.

– Спасибо. – хмыкнула я.

– Пожалуйста. Когда я была на твоём месте, то…– она как будто специально сделала паузу, ожидая реакции, и продолжила. – То он меня тоже везде с собой таскал. Теперь вот я одна из его правых рук.

Она улыбнулась, закончив фразу.

Я ничего не ответила. Меня чуть не вывернуло от этих откровений. Настроение испортилось окончательно. Хорошо, что навигатор сообщил об окончании маршрута.

– Приехали. Выходи.

– Илья встретит меня? – я резко повернулась к своей сопровождающей, и длинная серёжка на цепочке начала раскачиваться и защекотала мою шею.

Виктория пожала плечами.

– Зайди и узнаешь.

Я вылезла из машины и громко хлопнула дверью.

А что, если не пойти? У меня есть двести тысяч рублей. Я могу купить билет и улететь домой. Что он со мной сделает? Ничего. Я стояла рядом с входом. Решая, будто, куда мне развернуться. Но Виктория не уезжала. Она сидела в припаркованном у тротуара Мерседесе, и я видела горящий экран телефона. Если сейчас уйду, она заметит.

Я зашла в ресторан.

Меня встретил дворецкий.

– Госпожа Линдеман! – удивительно, но он говорил по-русски и откуда-то знал, как я выгляжу. – Илья Константинович ожидает вас за столиком номер два.

Я поблагодарила его и пошла в центральный зал по коридору. Там было шумно. И красиво. И почти сразу же столик номер два. Тутанков сидел во фраке. И место рядом с ним пустовало. Я подошла.