На самом пруду всё как прежде. Ночные вакханалии уже успели поутихнуть, как будто и не было тут ещё несколько часов назад многолюдных гулянок, пьянок, разборок. Спорадически возникавшие, в течении всей ночи, бури в стакане, – благополучно устаканились. Всё спокойно, тихо, чисто, упакованные мусорные пакеты бережно скрывают следы минувшей попойки.

В пруду, издалека наблюдая за происходящим на берегу, плавают лебеди. На скамейках сидят усталого вида люди. На одной из этих скамеек, возможно, решалась судьба М. А. Берлиоза, засидевшегося тут до вечера и так и не ответившего на вопрос: «кто же управляет жизнью человеческой»…

А вот мартышка уже протягивает свои гладкие руки, заманчиво подмигивая прохожим:

«Солнечная» прогулка завершается распитием безалкогольного мохито в одном из баров, и мы покидаем этот искусственный островок европейского быта в центре многоликого мегаполиса, так и не поняв – в какой стране мы живём…

Неожиданно сам для себя я оказался на выставке картин где-то в центре столицы. Рассматривая работы Айвазовского, я остановился у одной из них, привлекшей моё внимание.

– Очень выигрышная тема, – заговорщическим тоном произнесла пожилая дама, – разглядывая из-за моего плеча ту же картину под названием «Лунная ночь».

– У него несколько подобных этой работ. Очень выигрышно смотрится, скажу я вам, очень выигрышно.

Я улыбнулся и закивал в ответ, промычав что-то бессвязное.

Дама, по всей видимости, удовлетворённая моим ответом, с довольным выражением лица рассматривала следующую картину, выискивая выигрышные моменты в работе художника.

Один мой восемнадцатилетний родственник, достаточно умный, начитанный молодой человек, спрашивает у меня:

– Я, конечно, извинюсь, а чем прославился Виктор Гюго?

До этого он фотографировал его бюст в Саду Эрмитаже на Каретной улице.

– Ну как чем? Собор Парижской Богоматери… – начал было я.

– Построил? – не раздумывая, выпалил он.

Чемпион мира, занимавшийся у меня в группе по боксу, отвечая на мой вопрос, почему он в одиннадцатилетнем возрасте бросил шахматы и перешел на бокс, сказал:

– Ты знаешь, уж очень болела голова от занятий шахматами.

«Логичная смена деятельности», – подумал я.

Пятилетняя девочка спрашивает у своей тёти, которая была в положении на энном месяце и, захотев пить, попросила у официанта принести ей стакан воды:

– Твой ребёночек захотел пить? А когда она хочет есть, ты тоже хочешь кушать?

– Не обязательно, я ведь сама тоже просто могу хотеть пить и кушать, – улыбнувшись, сказала она в ответ.

– А когда ребёночек хочет пить или кушать, как она тебе говорит об этом?

– Когда она хочет пить она стучит два раза, а когда хочет есть, начинает тарабанить, —ответила девочке её мама.

– Представляю, как я тарабанила, когда хотела кушать у тебя в животе, – невозмутимо вставила она.

«Не на той виолончели играл, нищеброд», – сказал уличный прохожий музыканту, которого полиция задержала за игру в подземном переходе.

«Полицейские задержали музыканта Семена Лакшина, который играл на виолончели в центре Москвы. Как сообщила радиостанция „Говорит Москва“, молодому человеку предъявили обвинение по административной статье за организацию массового публичного мероприятия. Суд состоится 28 июня. Музыканту грозит штраф в размере 20 тысяч рублей.»

P.S. Виолончель виолончели рознь…

Если переезд сопряжён с конкретными сложностями, а для кого-то даже с несчастьем равносильным пожару, то поездка на подмосковных электричках напоминает пассивный шопинг на колёсах. Не успеешь сесть в поезд где-нибудь на Сетуни, как тут же на тебя неизвестно откуда обрушиваются разноцветные фонарики, ручки, лампочки, шнурки, носки, приспособления для ванны, средства от комаров и прочая всячина. Причём, порой образуется буквально целая очередь продавцов на колёсах, жаждущих заполучить свою колею, усыпанную, словно дорога на эльдорадо, потенциальными клиентами.