(Речь пролетария слегка усовершенствована и освобождена от нелитературных словесных конструкций).

– А как вы относитесь к рокировке? – последнее слово из его уст прозвучало, как некий символ, понятный и доступный всем, объемлющий своим масштабом действительность наших дней, наподобие таких лингвистических громад, как «импичмент» в конце 90-х, «ускорение» в конце 80-х, «интернациональный долг» в «застойные» 70-е.

– Наверное, это от безысходности или от избытка демократии, – неудачно сострил я.

– Так что же, разве у него другой выход есть, если он на Запад подастся, его там быстро переметнут куда надо и должности не спросят… – выпалил он, тут же осекшись, при этом растерянно озираясь по сторонам.

Глаза пролетария блестели, голос хрип, говоря о том, что мотор уже нуждался в дозаправке. Незаметно для меня, разговор, минуя всякие логические формы, оторвался от прежней темы и плавно перетёк в совершенно другую. Нелогично на первый взгляд, но каждый ведёт беседу сквозь призму той области знаний, в которой он наиболее разбирается. Логика жанра.

– Власть нужно передать не им, а нам, технарям, мы лучше разбираемся в жизни и в управлении государством. Вот пишут о царе тут… А что он сделал-то?! В своё время пришёл к нему Жуковский, предоставил проект нового учебного заведения, будущего ЦАГИ. Учёный убеждал его строить авиазаводы, а он в ответ ему заявил, что самолёты мы будем покупать у Европы. То же самое происходит и сегодня…

Он сделал паузу. Ему явно казалось, что он произвёл на меня впечатление своими познаниями в истории отечественного авиапрома.

– А вот Ленин услышал учёного и предоставил ему все условия для работы. Благодаря Советской власти мы получили свой авиапром. Благодаря нам технарям Россия ещё не стала сырьевым придатком. Но нужен новый всплеск учёной мысли. Революция умов, сильнее революции оружия!…

«Станция Площадь Революции»! – объявили по громкоговорителю.

– Моя станция, – сказал я и вышел из вагона…

Интересно, умнее ли встроенный поиск прибора-навигатора, чем поисковые способности человека? В который раз приходится убеждаться, что вывести себя из дебрей улиц, в которые заводит тебя навигатор, способен только ты сам. Хотя последнее слово, конечно же, всегда за ним. «Вы прибыли к месту назначения!» Прибыл, но чего мне это стоило? Я сделал несколько съездов, прошёл энное количество километров, при этом умный прибор, определяя скорость расстоянием, помноженным на время (или наоборот, не важно), вёл меня к цели самым длинным, как оказывалось уже не раз, путём. Внутренний же поисковик или интуиция (как угодно) подсказывал, что надо было просто срезать или ещё раньше повернуть и пройти через дворы. Но в том-то и дело, что встроенный в смартфон навигатор навигирует автомобили, а не пешеходов или пассажиров самого быстрого вида транспорта, выбравшихся на поверхность земли. Тем лучше, как это ни парадоксально звучит, так как за это время успеваешь увидеть то, что не заметишь, сидя в автомобиле или тем более в вагоне метро.

Но где ещё на магистрали, на шоссе или в метро встретишь мирно беседующих в самом центре столицы выдающегося сыщика всех времён Шерлока Холмса и его коллегу доктора Ватсона (Уотсон, англ. Dr John H. Watson)?! Так что, самый короткий путь и самый быстрый вид транспорта ещё не залог того, что дедуктивное умозаключение:

1. Машины ошибаются; 2. Навигатор – машина; 3. Маршрут навигатора ошибочен;

не есть польза в отдельных случаях.

Через пятьдесят метров поворот направо на Краснопресненскую набережную. Сколько же ещё таких поворотов впереди? Но мне направо, а Белый дом налево. Смотрю в его сторону, читаю: Торговый центр… Дом правительства. Практически получается – Торговый центр «Белый дом». Что же, вполне в духе этого времени. Две величины, буквально сросшиеся друг с другом, соседствуют на одной улице.