Что‑то изменилось. В том, как он двигается, смотрит, говорит, трахается. Или Дэрил всегда был таким? Я же его толком и не знала.

К глазам снова подступают слезы, плечи мелко дрожат. Жалкая плакса. А чего ты хотела? Признаний в любви до гроба? Гроб – пожалуйста, а любви тебе никто не обещал.

– Прекрати нагнетать. – Дэрил, как всегда, без труда улавливает мое состояние.

Он так близко. Невыносимо близко. Одна его рука обернута вокруг моей талии, вторая по инерции сжимает ягодицу. Дышит мне в висок, невесомо водит губами по щеке, выворачивая душу запоздалой нежностью.

– Нам обоим нужно было выпустить пар. Получилось так, как получилось.

Я даже не знаю, что на это сказать. Он таким образом извинился? Просто так получилось? Просто выпустили пар? Серьезно, что ли? По мне словно каток проехался. Сначала в одну сторону, а потом обратно, чтобы утрамбовать поплотнее.

– Отпусти, пожалуйста. Я могу стоять. – Сама удивляюсь, как ровно и без эмоций звучит мой голос.

– Уверена?

Киваю. Дэрил колеблется пару секунд, но все‑таки убирает руки и нехотя отступает. Без его тепла я резко замерзаю и злюсь, люто злюсь на себя за такую реакцию.

– Диана… – требовательно зовет он, но не приказывает, к счастью.

Ух ты, я снова стала Дианой. Выпустил пар и имя сразу вспомнил. Вслух язвить не осмеливаюсь. Боюсь очередного «повернись». Еще одной долбежки у стены я точно не выдержу.

– Не трогай меня пока, – бубню себе под нос.

Не оборачиваясь, стаскиваю до конца свои джинсы, подхватываю с пола свитер и, ни разу не взглянув в его сторону, трусливо сбегаю в душевую. Не думала, что придется воспользоваться подвальными удобствами, но увы.

Быстро споласкиваюсь в чуть теплой воде, с досадой разглядывая расцветающие на заднице синяки. Между ног неприятно саднит, мышцы болезненно ноют, распухшие губы горят. Сукин сын. Получилось у него.

Досуха вытираюсь полотенцем, с каждой секундой всё больше свирепея. Натянув одежду, скручиваю влажные волосы в небрежный пучок на затылке и решительно выхожу.

Дэрил стоит там же, где я его оставила, но уже полностью одетый. Поза максимально расслабленная, а в глазах – ледяной мрак. Дотошно осматривает меня с головы до ног, недовольно хмурится, думая о чем‑то своем.

– Иди сюда, – нетерпеливым жестом подзывает к себе.

Я встаю столбом, выразительно вскинув бровь. Он вконец охамел? Я бы рассмеялась ему в лицо, но, черт… реакция может быть самой непредсказуемой. Это не Эйнар, которого легко остудить парой резких фраз.

– Пожалуйста, Диана, – выдавливает Дэрил, быстро догадавшись, что именно меня взбесило.

Ну может же, когда хочет.

Медленно приближаюсь, с трудом переставляя ноги. Жутко волнуюсь и боюсь… впервые боюсь стоящего напротив мужчину. Корежит и передергивает от его темного взгляда и непривычно жесткого выражения лица. Глядя на такого Дэрила, я не сомневаюсь, что он способен на всё то, о чем рассказал Эйнар. Чтобы узнать наверняка, нужно всего лишь спросить, но не сейчас, когда он смотрит на меня так, словно я его следующая мишень.

Выжидающе замираю на расстоянии протянутой руки. Хочу отвести взгляд. Не выходит. Держит. Крепко.

– Всё в порядке? – Касается моей щеки тыльной стороной ладони. Линия твердых губ неожиданно смягчается. – Прости, – звучит вполне искренне, и я даже вижу проблеск раскаяния в немного потеплевших бирюзовых глазах. Не ведусь, напоминая себе, кто передо мной и сколько раз я обжигалась о его ложь. Возможно, это только искусная игра, чтобы ослабить мою бдительность, успокоить и дальше лепить из меня всё, что взбредет в голову.

– За что ты просишь прощения, Дэрил? – устало спрашиваю я.