Только я испытываю отнюдь не радость, а нечто совсем другое. Более мощное, глубокое, затрагивающее каждое нервное окончание, парализующее волю, отключающее инстинкты самосохранения. У меня нет названия этому чувству, и сравнить не с чем. Я счастлива, уничтожена, разбита на атомы. Всё одновременно. Закручивает, как смертоносный смерч, не отпускает, поднимает всё выше, чтобы потом, позже безжалостно швырнуть на землю.

Я предчувствую мучительную агонию и адскую боль, но всё равно продолжаю изо всех сил цепляться за него, отчаянно понимая, если отпустит – умру. Никто не спасет, не прикроет… Даже Эй.

– Ждала. – Его горячее дыхание обжигает пересохшие губы. Облизываю их, прикрывая веки.

Ждала. И с этим фактом бессмысленно спорить. Дэрил читает меня, как открытую книгу, где каждая глава написана кровью. Коротко киваю, урывками глотая кислород. Глаза щиплет от соли, тело вибрирует, как один сплошной оголенный провод. Меня трясет от явно нездоровой потребности содрать с него одежду, повалить на пол и оседлать. От одной этой мысли возбужденные соски начинают ныть, низ живота прошибает болезненным спазмом.

Импульсивно дергаю головой, оставляя в пальцах Дэрила клочки своих волос, тянусь вперед, прикусываю его нижнюю губу под хриплый мужской рык. Этот низкий звук срывает последние предохранители. Мне плевать, что сейчас не время и не место для удовлетворения похотливых фантазий.

Здравый смысл меркнет, желания плоти выходят на первый план. Я бесстыже трусь о него, просовываю руку между нашими телами и накрываю ладонью ширинку. Почувствовав под плотной тканью камуфляжных штанов его полную боевую готовность, щурюсь от удовольствия и нетерпеливо сдавливаю твердую выпуклость. Черт, кажется, я впервые так сильно хочу секса.

Дэрил отпускает мой затылок, окидывает почерневшим взглядом лицо и грубо сжимает пальцами скулы. Я послушно открываю губы, когда в следующее мгновение он с напором целует меня, проталкивая в рот горячий язык. Метит, вгрызается, словно пытаясь сожрать. Жестко, неистово, на грани насилия. Без капли ласки и нежности, к которым он успел меня приучить. Я теряюсь в новых ошеломляющих ощущениях. Где‑то глубоко в подсознании маячит мысль, что происходящее безумие нужно остановить, но у меня нет на это сил. Да и он уже не позволит.

– Дэрил, подожди… – Я все‑таки пытаюсь притормозить, разрываю поцелуй и упираюсь ладонями в его грудь.

– Не могу, – резко отрезает он.

Смотрит голодным зверем, задирая мой свитер до подбородка, а затем полностью стаскивает через голову и бросает куда‑то за спину. От соприкосновения с прохладным воздухом возбужденные соски твердеют еще сильнее. Чувствую его жадный, неистовый взгляд и начинаю беспокойно ерзать. Джинсовый шов натирает набухшие половые губы, давит на клитор… Боже, еще пара таких движений – и я кончу. Дэрил без труда считывает мое состояние, похабно ухмыляется.

– Ты тоже не можешь, – уверенно хрипит он, грубо сминая свободной рукой обнажившуюся грудь, ощупывает, словно ища изъяны… и находит: – Тебя голодом морили? – гневно спрашивает Дэрил, имея в виду мою болезненную худобу. Ничего обидного, но его слова почему‑то ранят. Бьют по самооценке, вынуждая зажиматься. – Не смей. – Он жестко пресекает мою попытку прикрыть грудь. Затем ставит на ноги и бесцеремонно толкает к стене.

– Это ты не смей, – взбешенно шиплю я, больно ударившись лопатками о шероховатую бетонную поверхность.

– Повернись, – звучит хлесткий приказ. Я отрицательно мотаю головой, и он угрожающе шагает ко мне. – Повернись, – повторяет без тени улыбки, на ходу расстегивая куртку. Мгновение, и она падает к его ногам в тяжелых ботинках. Туда же летит бронежилет.