^{>Применение воздушного шара при осаде Майнца в 1795 году}

В насыщенной событиями биографии уже известного нам семейства Бланшар есть один факт, на который почему-то почти не обращают внимания историки. А имело место следующее: когда отважный аэронавт совершал свои показательные полеты во французской столице, к нему обратился какой-то не самой презентабельной внешности ученик военной школы с просьбой взять его с собой. К сожалению, у юноши не нашлось той суммы, которую потребовал Бланшар, и их совместный полет не состоялся.

А звали того юношу… Наполеон Бонапарт, и ему тогда здорово попало от дежурного офицера, которому доложили о попытке воспитанника полетать в парижском небе. Дело в том, что в те времена многие считали, что полеты на воздушных шарах – это ярмарочное шутовство, участие в котором может запятнать честь мундира.

Тем не менее, интерес к воздухоплаванию у Наполеона остался, но всей степени серьезности этого нового направления человеческой деятельности он не понимал. Во всяком случае, когда в 1811 году у императора попросил аудиенции человек, назвавший себя последователем знаменитого Бланшара, и предложил план построения дирижабля, Наполеон, выслушав просителя, отказался от этой затеи.

Этим человеком был немецкий механик Франц Леппих (1776–1818), изобретатель музыкального инструмента, названного «панмелодином», с которым он гастролировал по Европе, за деньги демонстрируя его возможности всем желающим. Однако этот самый Леппих мечтал совсем не об этом. Он хотел создать дирижабль и, взяв за основу эксперименты Жана-Пьера Бланшара, теоретически разработал очередной вариант так называемого «махолета».

По его замыслу, шаром с прикрепленной к нему гондолой можно было управлять с помощью машущих крыльев. Для этого Леппих придумал оригинальную систему пружинных механизмов, а Наполеону во время аудиенции он пообещал, что его аппарат «сможет поднимать такое количество разрывных снарядов, что посредством их можно будет истреблять целые армии».

^{>«Летучий корабль» Франца Леппиха}

Однако Наполеон не соблазнился столь, казалось бы, заманчивой перспективой. И тогда разозленный Леппих решил предложить свой проект его врагам, в частности русскому послу в Штутгарте. Тот написал рапорт императору Александру, и Леппиха вскоре пригласили на работу в Россию. При этом весь проект тут же был покрыт завесой глубокой тайны, и о предполагавшихся работах было сообщено лишь московскому губернатору графу Ф. В. Ростопчину Для пущей секретности Леппиху выдали документы на имя господина Шмидта. Любая переписка по этому вопросу велась графом Ростопчиным и императором лично, минуя каких-либо секретарей.

Когда Шмидт-Леппих и его помощники прибыли в Россию, их тайно отвезли в подмосковное село Воронцово, где были организованы мастерские, которые официально назвали фабрикой по производству сельскохозяйственных орудий. Мастерские окружили усиленным военным караулом, а внутри них за всеми работниками строго следили пять проверенных в подобного рода делах унтер-офицеров.

Материю для воздушного шара заказали на одной московской фабрике, а чтобы избежать лишних вопросов, сказали, что некий немец собирается наладить выпуск медицинских пластырей. С расходами не считались, и все пожелания Леппиха удовлетворялись незамедлительно. Граф Ростопчин отвечал за все лично, и ему выдавали деньги без лишних рассуждений. В свою очередь, он регулярно доносил императору Александру о ходе дел в мастерских. Для этого он лично присутствовал при всех опытах, пребывая в уверенности, что к генеральному сражению с французами невиданный летательный аппарат будет готов.