Спальня оказалась мальчуковой, но скорее подошла бы взрослому, чем ребенку: никаких игрушек или обоев со слониками. Конечно, Макс был старше, но не настолько. Все очень красиво, но как-то чересчур аккуратно: даже школьных принадлежностей нигде не видно. Общую картину искусственности нарушала только подушка, в которую, чтобы заглушить рыдания, уткнулся сидящий на полу около кровати Макс.

– Это я, – пробормотала она, а потом подошла, опустилась рядом на колени и легонько обняла его, опасаясь причинить больше боли.

Кажется, Макс собирался что-то сказать. Он открыл было рот, но из горла вырвался только надрывный всхлип.

– Поплачь, Макс. Станет легче. Мама всегда говорит, что нужно плакать, если хочется, что со слезами из нас выходят наши обиды.

– М-мальчики н-н-е долж-жны плакать, – еле смог прошептать Макс.

– Не правда! Папа иногда плачет на кухне после работы. А мама его утешает. И он всегда потом говорит, что ему стало легче.

– А к-кто он у т-тебя?

– Врач на скорой.

Макс плакал, осторожно вместо подушки уткнувшись лбом в плечо Эрики, а она обнимала его и неуклюже гладила по голове и спине. Она чувствовала, как иногда он вздрагивает от боли и судорожно втягивает воздух сквозь сжатые зубы.

Они не знали, сколько прошло времени, оно будто замерло, заключив их в пузырь взаимных объятий. Даже перестав плакать, Макс продолжал сидеть, не меняя позы.

– С днем рождения, – Эрика встрепенулась, поняв, что так и не поздравила его. – Почему ты не сказал про день рождения? – Колени затекли, поэтому она устроилась поудобнее и взяла руку Макса в свою.

– Зачем?

– Чтобы я могла тебя поздравить.

– Не нужно.

– Нет, нужно! Ты же меня поздравил! Я могла бы попросить маму испечь еще что-нибудь, тебе же понравились кексы.

– Правда не нужно. Простого «с днем рождения» достаточно. И спасибо, – он грустно улыбнулся.

Тут из коридора послышался голос миссис Томпсон: «Эрика, милая, где ты? Куда ты спряталась?»

При этих словах Макс ощутимо напрягся.

– Иди, Эрика.

– Нет.

– Иди!

– Почему?

– Не хочу, чтобы твоя мама видела меня таким, – через силу выдавил Макс.

– Глупости.

– Пожалуйста. – Он умоляюще посмотрел на нее.

– Ладно. Сейчас узнаю, что она хочет и вернусь, – с этими словами Эрика выскользнула в коридор.

От Эрики не ускользнуло удивление матери, когда та поняла, откуда вышла дочь.

– Эрика, родная, все в порядке? Что происходит?

– Все хорошо, мама. Что ты хотела?

– Позвать тебя обедать.

– Только меня? А Макс? Почему ты не зовешь его тоже?

– Милая, я же говорила, миссис Уокер…

– Она дома? – прервала Эрика.

– Нет, недавно уехала.

– Я без Макса не пойду! Почему ты мне не сказала про его день рождения?

– Когда? – Мама вопросительно приподняла бровь, словно не понимала, о чем вообще Эрика.

– Ты тоже не помнишь! – голос Эрики зазвучал обвинительно. – И миссис Уокер его не поздравила! Даже не позвонила!

Эрика заметила, как растерялась мама.

– Послушай, милая, давай сделаем так. Спускайтесь с Максом обедать минут через тридцать. Хорошо?

– Ладно.

Макс поначалу отказался идти вместе и с ней, и только угроза, что тогда она тоже не пойдет, заставила его передумать. Обед оказался тягостным – слуги смотрели на них, не скрывая недоумения. Расслабиться удалось лишь вернувшись наверх.

Вечером, когда они с Максом как раз почти закончили собирать очередной конструктор, мама позвала их вниз пить чай.

– Идем, мама. Спасибо, – откликнулась Эрика, а Макс лишь кивнул головой, отводя взгляд. В этот раз он не возражал, а покорно поднялся и со вздохом пошел за ней.

На кухне они увидели помимо ее мамы и миссис Гонсалес еще водителя Макса Сэма и садовника Хуана.