Удачно вписались Валентина Панкратова

Замок предательски щелкнул, убивая надежду Пита просочиться в квартиру незамеченным.

– Петр, это ты? – не заставил себя ждать вопрос матери – к досаде парня, Нина Андреевна работала на удаленке. – Давай мой руки и к столу. У меня все готово.

Скривившись от предвкушения допроса с пристрастием, молодой человек метнулся к себе в комнату – не было у него настроения на пустые разговоры. Нечаянная добыча приятно тяжелила руку и заставляла сильнее биться сердце. Однако, момент, когда можно будет спокойно рассмотреть, что же подкинул его величество случай, пришлось отложить.

Если мать заметит его нетерпение, то забросает своими нескончаемыми вопросами. Поэтому молодой человек вынужден был отложить изучение находки на послеобеденное время.

Это был контейнер. Он представлял собой металлический цилиндр со скругленными краями и выглядел внушительно и дорого. Его содержание будило воображение. Вдруг, золотой самородок или крупный бриллиант? Пит несомненно лучше распорядится добычей, чем просто уронить как те олухи.

К сожалению, первые попытки открыть штуковину голыми руками закончились неудачей, поэтому теперь требовалась спокойная обстановка и подручные инструменты. Однако, от матери так легко отвязаться было невозможно. Этот факт был хорошо известен по многолетнему опыту.

Особенно часто допросы с пристрастием мать принялась устраивать в последнее время после того, как Пит вынужден был сообщить ей, что уволился с работы. Как объяснить необразованной и ничего не понимающей в жизни женщине, что не для того он заканчивал авиационный институт, чтобы с девяти до шести штаны в офисе протирать, пялясь в компьютер? Это для лохов, а не для него.

Послышавшиеся за дверью шаги заставили молодого человека метнуться к комоду, что стоял в углу у окна, и сунуть свой трофей под валяющиеся на нем бумажки. Перед тем как дверь под тяжелым напором женщины открылась, Пит успел бросить последний взгляд на комод – металлический контейнер ничем не выделялся из хлама, которым была завалена мебельная поверхность.

– Ну ты где? – чувствовалось, что грудь Нины Андреевны распирало от вопросов, советов и нотаций, и ей не терпелось вывалить их на нуждающегося.

Пит, взяв себя в руки, мужественно шагнул навстречу своей головной боли. Любого другого он давно послал бы, но все-таки это же мать, хоть и очень надоедливая.

– Иду. Но прошу обратить внимание, что я даже не успел сменить к обеду свой костюм.

– Иди уж, шут гороховый. Руки помой. Я уже все налила, а ты никак не идешь, – мать на всякий случай заглянула в комнату сына, подтвердив, насколько он правильно поступил, избавившись от своей добычи, и лишь потом засеменила за ним на кухню, – ну как прошло собеседование?

– Сказали, что питаться надо с правильным настроем и желательно в тишине, – молодой человек с нажимом намекнул нетерпеливой женщине, чтобы отстала.

Мать, действительно, на время замолчала. То ли из-за реального уважения к процессу поедания, то ли интонация и голос сына напомнили ей о муже, который с весны жил на даче.

– Слушай, а что ты паришься в такую жару в квартире? Почему не едешь к отцу? – озвучил парень свою голубую мечту. Отъезд матери стал бы для него отличным подарком.

– Ну конечно, – задохнулась от возмущения Нина Андреевна, – а кто за квартирой присмотрит?

– Ну как бы, есть еще я.

– Чего учудил! – воскликнула женщина, – так от тебя-то ее и надо защищать. Кто знает, кого приведешь, если нас с отцом не будет? Знаю я вас, молодежь, все бы пьянки-гулянки…

Мать запрыгнула в свой любимый паровоз дальнего следования, и теперь Питу можно было быть уверенным, что она не остановится, пока не прокатится по всем важным остановкам – сигареты, алкоголь, наркотики, друзья, девицы, пьянки, вольности, прическа, работа, деньги, точнее, их отсутствие, дороговизна, ремонт и далее по тексту. Пит, досконально изучивший часто озвучиваемое мнение Нины Андреевны, отключил внешнее аудирование и погрузился в собственные думы.

На память пришли два придурка, что плелись перед ним по магазину, веселясь и толкаясь. Они обратили на себя внимание своей карикатурной несовместимостью – огромный амбал и микроскопический на его фоне задиристый проныра, вившийся вокруг своего спутника ужом. Если бы не это его мельтешение и не размахивание коромыслами, то всё у них было бы в порядке. Загадочный контейнер, завернутый в кепку, не вывалился бы из рук громилы. Тот, как и собирался, положил бы его в карман. Но факт остался фактом – вертлявый мелкий нечаянно толкнул спутника под руку.

Пит автоматически поднял упавшую кепку. На долю секунды в его голове мелькнула идея окликнуть дружную парочку, но странная тяжесть головного убора заинтриговала, а потому благая мысль, не найдя подходящей для себя среды, тихо испарилась. «В этом мире каждый сам за себя, – проводил ее молодой человек, – если это что-то важное, то парням следовало бы получше хранить свое сокровище. Я тут не причем. Раз им это не нужно, значит это по праву мое».

Первая быстрая попытка открыть контейнер провалилась, похоже, требовались инструменты. И потому всю дорогу домой Пит мечтал найти укромное местечко, чтобы посмотреть улов. От нетерпения сводило руки. Встретив около лифта жеманную девицу, относительно недавно поселившуюся под ними у своего жениха, Пит против обыкновения не стал отвечать на ее заигрывающие взгляды. То, что было у него в руках, интересовало гораздо больше, чем какая-то размалёванная матрешка с длинными ногами и огромными губами.

***

– Петр, – ворвался в воспоминание голос матери, – ты меня слушаешь?

Пит поднял на нее измученный взгляд. Он терпеть не мог этого «Петр». Нина Андреевна, называя сына в честь Петра Первого, похоже, рассчитывала, что ее наследника ждет подобная или близкая к первому императору России судьба. С судьбой не задалось. Хоть парень последние полгода и маялся без работы, но на должность императора России его почему-то не звали, видать, предки подкачали, да и время не то.

Пит свое официальное имя терпеть не мог. В школе как только его не называли: и Петер, и Питер, и Пеп, и Пята, и Петушок. Последние два прозвища не особенно прижились. Всех желающих выпендриться Пит аккуратно, без обезболивания лишил передних зубов. После этого предков долго таскали в школу и в милицию, которая приблизительно в эти годы решила стать полицией. Спасло, что тогда он был несовершеннолетним. Но на карандаш взяли и вели до самого окончания школы, очевидно, ожидая, когда он, наконец, присядет на конкретный срок.

И он присел бы, но как ни странно, спасла его соседка снизу. Уж какие слова тетя Аля подобрала тогда, Пит забыл. В голове осталось одно – если он хочет кем-то быть в этой жизни, то чтобы нарушать законы, надо сначала изучить правила игры и имеющиеся там юридические лазейки. Мать его друга детства, разумеется, этого не говорила. Она напирала на место в жизни, возможности и правила. Но поскольку Пит не был глупым, то трансформировал позицию тети Али, в более подходящую для себя – «не пойман, не вор».

***

– Я весь внимание, – выдохнул он, вырываясь из размышлений.

– Ну так ответь хоть что-нибудь!

Пит вопросительно посмотрел на мать, давая понять, что внимание не распространилось на заданный вопрос, и его требуется повторить.

– Как у тебя прошло собеседование? Берут? Попросил бы Альку снизу. Может, она и тебя бестолкового пристроит. Вон сынок ее Тимка как сыр в масле купается. Помнишь, как вы с ним дружили, в одном классе учились. А теперь он каков! И девка у него какая фифа. Не дай бог такую приведешь, бед с ней наберешься. Сплошное разорение. Ну да им-то что? Богачи. Вот пусть она их доит. Ну так что там? – пройдясь по нижним соседям, женщина вернулась к первоначальной теме, – берут?

На остановке «Работа» Нина Андреевна давно не спрашивала, куда он идет, какая зарплата. Похоже, ей было без разницы, в какой гадюшник он приткнется. Лишь бы был как все – по утрам уходил на работу, вечером приходил с работы и какую-никакую копейку на свое пропитание давал. Иногда Питу казалось, что мать сильно тяготится его трезвой жизнью. Ее вполне устроило бы, если б он шлялся с компаниями и приходил пьяный. С ее точки зрения, это гораздо нормальнее для молодого парня! Недаром постоянно про вечеринки и пьянки вещает, как будто пытается объяснить бестолковому, как ему следует жить. Если бы мать была поумнее, то Пит решил бы, что она пытается применить к нему элементы реверсивной психологии, когда человека подталкивают к действию, противоположному тому, которого хотят от него добиться.

На память пришел пример, что привел им в университете преподаватель. Это оказалась сказка. В ней заяц, пойманный волком, уговаривал своего захватчика сделать с ним, все что угодно, только ни в коем случае не бросать в терновый куст. Конечно же, волк именно туда его и бросил, а заяц тут же убежал. Но по мнению молодого человека, мать вряд ли была знакома с этой теорией. Она даже термин «реверсивная психология», скорее всего, никогда не слышала.

– В течение двух недель позвонят, – врать было привычно, и Пит это умел, ведь если не врать, то мать сядет на уши, и оттуда ее без специальной техники не скинуть.

Естественно, ни на какие собеседования Пит давно не ходил, но торчать дома наедине с бухтящей матерью было невмоготу. Как все старшее поколение Нина Андреевна была твердо уверена, что деньги можно зарабатывать, исключительно впахивая по восемь часов в день. Другие варианты категорически отвергались. К своей работе на удаленке она привыкала тяжело и долго. Ей категорически не хватало наличия коллег, с которыми можно было бы потрепаться, и начальства, которое контролировало бы ее деятельность, время от времени издавая грозные порыкивания.