– Я смотрю, ты очень о нем заботишься. И не говори, что он очень важен для крепости. Здесь ведь не только ответственность, я прав?

– Ой, Гунар, давай не будем делать вид, что Сара тебе ничего не рассказала. 

– Ну прости, прости. Потерпи немного, детка, и магистр Юттим будет тебе хорошей парой. Вот ногу ему вылечим…

– Вот в том-то и вопрос, дядя, зачем ему я. Особенно если вылечим. Ты посмотри, какой он красивый. А я? Смесь мышонка с утенком. Он магистр, как ты справедливо заметил, уникальный маг. А у меня даже магии нет. Ну, такой, чтобы предъявить можно было.

– Нина! Прекрати! Принижать себя прекрати! И не жди, что я стану петь дифирамбы твоей исключительности. А что до внешности, то поверь старику – к красоте привыкаешь быстро. Пожалуй, быстрее, чем к уродству. Тебя же не волнует его хромота. Возможно, через год и красота волновать перестанет. Все, пойдем к остальным, хватит рассиживаться в моей комнате.

Так стихийно сложилось, что самая большая гостиная из открытых рушами превратилась в некую кают-компанию. Гостям в трапезной, с солдатами, неинтересно, а нам не хотелось терять время, пока близкие рядом. Вся семья в сборе. И Витто здесь, как ни странно. А вот Тишка что-то не в настроении. Всегда радостный солнечный мальчик был хмур и на мысленный призыв не отозвался. Даже отвернулся.

Вот я балда! Уже пару дней занята своими переживаниями и планами, а тут самый важный человек обижается.

– Тишенька, миленький, прости меня! Прости, мой хороший, пожалуйста! Хочешь, я тебе спинку почешу на ночь? – Это предложение мелкого заинтересовало. Чуть-чуть. 

Сидит в самом широком кресле. В моем кресле. Свернулся ужиком, нос в коленках прячет, старается не пустить меня сесть рядом. И эмоции придерживает, не открывает. Так обиделся, бедняга. Но против поглаживания по волосам устоять не смог. 

– Ты теперь Витто любить будешь, да? – Все-таки Раштит не человек. Он, безусловно, чувствует, но как-то иначе, чем обычный подросток. Пропусти-ка через себя бесчисленное множество чужих мыслей и эмоций! Для него и тайн-то нет.

– И Витто. И всех остальных. Но ты все равно на первом месте. Ты мой приоритет! 

– Правда?

– Разве я могу тебе соврать, солнышко? Конечно, правда! – О, наконец подвинулся, дал устроиться и даже обнять себя позволил. Так, чтобы мое дыхание ему висок грело. Вот лизунчик. Так ластился он только первое время в доме Сары. Потом вроде перерос. 

– Трудный день был, да, маленький? Нужна была помощь?

– Братья на совет вызывали. Дождь в этот раз получился у Гоха уж очень сильным. Равнины заливает. Люди молят о передышке.

Странно. А у нас здесь все неплохо. Это из-за моря рядом?

– И что от тебя хотели?

– Спрашивали, хватит ли сил начать греть до срока. А я не знаю. 

– А раньше как делал?

– Да не помню я! – Тишке разговор явно неприятен, это понятно по напряженному плечу под моей рукой, не говоря уже о доносящихся эхом эмоциях. Взрослеет боженёнок, неловко ему за себя прошлого.

– Тебе еще время нужно? Чтоб сил набраться?

– На такую весну, как ты хочешь, все равно не наберу. – Отчаянное признание окатило горечью. Не моей, Тишкиной. 

– А на маленьком кусочке хватит? – Кажется, эта идея показалась мелкому новаторской. – Над нашей деревней и стойбищем Пятнистых? 

– Если в других местах как обычно, то может хватить.

– Ну и ладненько. Проси Гоха, чтоб на ночь дождь выключал. А степь тебя пусть сама о милости попросит и сил даст. 

– Почему ночью-то? – Ох ты ж, маленький мой, совсем в житейских делах неопытный. И Гох, похоже, не лучше.

– Чтобы люди не боялись, что их затопит, и спали спокойно. И тебе не придется силы раньше времени тратить, ночью-то. А хочешь, попросим короля устроить всеобщий молебен о весне?