– Хорошо.

– Тогда пока.

– Пока.

Елена направилась было к выходу, но неожиданно вернулась обратно.

– Позвонишь? – спросила она, игриво улыбнувшись.

– Непременно, – ответил Пирогов, тоже улыбнувшись.

– Тогда еще раз счастливо.

– Счастливо.

И Елена направилась к выходу. Костюм плотно обтягивал изящную фигуру и Пирогов подумал: «Зрелище не для слабонервных».

Когда Елена скрылась из вида, Пирогов взглянул на визитку. На материале золотистого цвета изящным курсивом синим цветом было написано:

Сеть салонов красоты

«Афродита»

Красносельцева Елена

Генеральный директор

и номер телефона

– Генеральный директор, значит, – удивленно произнес Пирогов.

В тот вечер он долго не мог уснуть. Он лежал на кровати в одежде у себя в номере в темноте и думал. До этого у него еще ни разу не было серьезного романа ни с одной женщиной. Конечно, у него были женщины, может с некоторыми из них он обходился не очень хорошо; но он всегда оправдывал себя тем, что никогда не давал им каких-либо обещаний, никогда не клялся в любви до гроба. Пирогов не любил слово влюбиться, и был уверен, что с ним происходит что-то другое. Но что? Может быть интерес? Здоровый мужской интерес. Это, наверное, ближе к истине. Вроде бы он разобрался с самим собой – все равно он никак не мог заснуть: образ Елены не давал ему покоя. С трудом справившись с наваждением Пирогов заснул в третьем часу ночи.

Сон был тяжелым. Он долго ничего не видел. Одно лишь давящее ощущение тяжелой пустоты. Потом ему привиделось, будто бы он находится в незнакомом доме. Очень темно, поэтому почти ничего не видно. Он находился в коридоре: длинном, узком, по обе его стороны тянулись ряды запертых дверей. Он шел вперед. С левой стороны показалась едва приоткрытая дверь. Он подошел к ней, открыл ее и вошел в небольшую комнату. Слева у стены была небольшая узкая кровать; прямо – не занавешенное окно; справа – гардероб или шкаф, ближе к двери вешалка, настенная, на которой, на обычной вешалке, висел женский костюм. Вглядевшись, Пирогов понял, что это тот самый костюм, в котором была Елена в ресторане. Пирогов перевел взгляд на кровать: на ней кто-то спал, полностью укрывшись одеялом. «Елена», – первая мысль, которая пришла Пирогову в голову. Он подошел к кровати и начал убирать одеяло с головы спящего. Он не сразу разобрал, что это было, потому что было очень темно. Только когда голова с бока повернулась в его сторону, он более отчетливо разглядел круглую голову Еременко. Еременко открыл глаза и сказал спокойно:

– Вовка, не дури, у меня под подушкой ствол.

Пирогов проснулся, вскочив от ужаса. Он понял, то кричал, так как услышал за стеной недовольный ропот.

А ведь он уже почти забыл о Еременко. А что если тот все еще ищет его? Этот странный, страшный сон заставил его вернуться мыслями в недалекое прошлое. «Нет, не может Еременко меня искать. Если бы искал, давно бы уже нашел – времени прошло уже прилично», – успокоил себя в конце раздумий Пирогов.

Это был всего лишь ночной кошмар, а сон под названием «Пирогов в Петербурге» продолжается. Кто он был в этом видении наяву? Липовым аристократом или может быть влюбившимся тайным богачом? Он и сам не мог разобрать. Он осознавал только одно, что жить в этой реальности ему было намного приятней, чем в той, из которой он уехал несколько жней назад.

Пирогов потянулся, потянув руки вверх, зевнул; после чего вновь упал затылком в подушку: подниматься желание не было. Несколько минут он лежал в полудреме и мечтал, пока не зазвонил телефон.

Этот звонок испугал его, потому что он был уверен, что никто не должен знать о его местонахождении, никто из тех, кому могло бы понадобиться ему звонить. Неужели его нашли?