– Прекрасный, просторный, удобный дом. Спасибо!

– Вот и замечательно, – гордо улыбаясь, Лукинов встал. – Если не возражаете, я вас подвезу на своей машине.

Они вышли из кабинета. Лукинов запер дверь, прошёл в бухгалтерию, отдал распоряжение. Затем председатель, лично управляя машиной, довёз директора до дома.

На следующий день в пять утра Ситников на грузовой машине, имея соответствующие документы, выехал из села, направляясь на базу, которая располагалась за областным центром. Вернулся он в девять вечера и привёз всё необходимое для ремонта, двадцать ученических стульев, десять столов, много наглядных пособий, в том числе приборы для лабораторных работ по физике и реактивы для химии.

Все учителя, технички, ученики 7-х и 8-х классов и родители школьников после побелки дружно красили окна, парты, столы. Были направлены люди на ремонт интерната. Ситников успевал везде проверить, посоветоваться, подсказать, в какие цвета что лучше красить. Из отдела образования, из Вишнёвки, по телефону сообщили о том, что завтра к десяти утра нужно явиться к ним в бухгалтерию и получить зарплату для учителей.

На следующий день Владимир Леонидович к двум часа дня уже вернулся в школу с ведомостью на зарплату и пачками денег. Впервые в своей жизни ему пришлось быть кассиром. В своём кабинете, занимающем часть коридора второго этажа, он разложил на столе деньги по купюрам различного достоинства. Педагоги по одному входили, здоровались, расписывались в ведомости. Директор отсчитывал учителям нужную сумму денег, те пересчитывали и уходили с зарплатой. За час он всем выдал деньги. Остался его личный заработок 120 рублей. Одна купюра сто рублей и две – по десять. Он положил их в свой кошелёк. В дверь торопливо постучали. Ситников, швырнув кошелёк на стол, крикнул: «Войдите!» Стремительно открыв дверь, вбежала завхоз интерната Гребешкова, присела рядом со столом и спросила:

– В какой цвет красить панели стен в интернате?

Директор удивился её вопросу, так как светло-голубая краска была закуплена в достаточном количестве, и, сдерживая неприязнь, спокойно ответил:

– По санитарным нормам – в светлые тона, той краской, которую вам завезли.

В этот момент через открытое окно со двора донёсся непрерывный, требовательный сигнал автомобиля. Директор подошёл и высунулся в окно по пояс. У школы появилась большая грузовая машина с полным кузовом сосновых дров. Около автомобиля стоял молодой шофёр крепкого телосложения. Парень, осознавая, что делает для директора добро, улыбаясь, весело спросил:

– Где дрова разгрузить: у школы или около интерната?

– Для школы – в углу двора, у большого сарая, – распорядился Ситников и повернулся. Ему показалось, что Тамара Петровна резко спрятала руку под стол, но он счёл неприличным подозревать завхоза в воровстве, сел за стол и краем глаза посмотрел на свой открытый кошелёк: купюры по-прежнему выглядывали из карманчика кошелька.

Тамара Петровна встала. Глаза её сияли. Правый косой глаз придавали её облику жуткую пикантность. Она расстегнула на себе халат, обнажив глубоко декольтированную кофточку, снова застегнула и ласково произнесла:

– Мне теперь ясно: надо красить стены в моём интернате в светлые тона, а то я проработала восемь лет и этого не знала. Я слышала, что к вам приехали жена и дети. Привет вашим деткам и жене, – Гребешкова повернулась и, наклонив голову вперёд, покачивая бёдрами, вышла.

В школе кипела работа по ремонту. Люди решили трудиться до позднего вечера. Наступила вторая половина дня, а директор уже в восемь утра был в пути, поэтому устал и проголодался. Ситников предупредил завуча, что вернётся через час, и направился домой. Он медленно, отдыхая, брёл по широкой зелёной деревенской улице с одноэтажными домами с палисадниками. Из одного палисадника его позвала по имени и отчеству пожилая женщина. Он подошёл к ней. Старуха, сидя на лавочке под окном, показала ему рукой на место рядом с собой. Он охотно подсел к ней в тени дома. Она добродушно заговорила: