– … предпочтение…

Чему – предпочтение? Как он узнал, что она улыбнулась ему в спи ну? Может быть, потом, через годы, он сам придумал и улыбку и слово? Он бы и поверил в то, что придумал, но когда года через три начал расспрашивать соседей, дворников, начальство в ЖЭКе об этой девушке, никто не вспомнил ее… А фамилию он забыл. Нет, странно все это получилось… Хотя… Но не могли же ее все забыть за три года!

В памяти А. В. было несколько подобных тупичков: что-то он якобы уже видел как-то во сне, другое – знает, что будет дальше, чем кончится, но вот этот тупичок с дворничихой был самым темным, а ведь именно с него началась другая жизнь А. В.

Никакой мистики в последующих делах А. В. не видел и, при всем желании, увидеть не мог.

Вначале приходили одиночки: старухи с недостаточными пенсиями, блокадники с лишними сантиметрами, абитуриенты, прошедшие по конкурсу, но не принятые, выпускники, получившие дипломы, но не распределенные, кочегары, слесари и фрезеровщики, третий год живущие без прописки, продавщицы, непонятно как замешенные, сердечники, неизвестно за что избитые, начальники, снятые за целенаправленную наивность, подчиненные, уволенные за нечаянный цинизм, – многие приходили, правые и виноватые. Затем потянулись семьями: то зять затевает раздел квартиры, то сын мечтает мать определить в дом для престарелых, а то вдруг появляется жена с сообщением о том, что ее собираются уничтожить, а следом за нею муж с совершенно противоположным заявлением.

И уж совсем большое добро начал производить А. В., когда занялся засыпкой старых траншей во дворах, выравниванием автобусных маршрутов, извлечением из-под прилавков дефицитных колбас, консервов, женских сапог и постельного белья, напечатанием высокохудожественных литературных произведений, предварительной продажей билетов, сохранением в лесах и водоемах животных и рыб от профилактического отстрела и травли, внедрением изобретений, имеющих миллионный годовой эффект и организацией производства. Не все ему удавалось, не всегда точно попадал в адрес. Бывает – метнет жалобу, просьбу или требование начальнику отдела, а надо бы – его заму. И начинает письмо крутиться по инстанциям. И – что удивительно – никогда не попадает в нужную ячейку, ни за что! Об этом и в теории игр сказано! Поэтому иногда об А.В. говорили не только хорошее. Именно этим и объясняется временный отток части дома в сторону знаменитого драматурга после вселения того в 12-комнатную квартиру в соседнем подъезде.

Когда драматург вселился, когда все двери были пробиты, все кухни выложены плиткой, а туалеты расширены за счет ванных, а ванные – за счет туалетов, когда из прихожих соорудили анфиладу для решающего, последнего взгляда вдаль, в перспективу будущих взаимоотношений героев, настало время вторжения в окружающую действительность.

Драматург принял делегацию двух Восточных подъездов и долго, дружески беседовал с нею. Суть жалобы жильцов была в том, что лифтерша, персональная пенсионерка Зашиминова включала лифты в 9 часов утра, выключала в 4 часа дня и уходила домой, мотивируя свое поведение тем, что потолок в 300 рублей она получает, а бесплатно работать пока нет постановления.

Вопрос о лифтах и лифтерше мало взволновал драматурга, потому что жил он во втором этаже, а вот о своем сопернике, Гаврилове, он интересовался подробно.

Потом уже, после ухода делегации, драматург долго ходил по анфиладе прихожих, задумчиво потирая позвоночник сверху донизу (сосредоточиваясь), затем резко, неожиданным броском сунулся в один из кабинетов, подбежал к картотеке на букву «С» и между «сводниками» с одной стороны, «скрягами» и «сутягами» с другой выхватил карточку с названием «склочники» и вписал туда бедного А. В., затем, подумав, драматург поставил знак(?) после фамилии «Гаврилов», еще подумав, вычеркнул его и поставил знак (?) после «склочники», вычеркнул и его, несколько рас терялся и завел новую карточку. Поведение драматурга указывало на то, что он в отношении А. В. находится в непривычной для себя растерянности.