Ночью мне все ноги искусали блохи. Такое чувство, будто это и не блохи вовсе, а гиены, пришедшие поживиться падалью. Не в силах дольше оставаться в пансионе, я встал ни свет ни заря и отправился бродить по спящему городу.

Для начала я исследовал лабиринты нового рынка. Солнце еще только-только показалось из-за горизонта, а здесь уже было не продохнуть от запахов еды, которую готовили тут же в ларьках. Пучхаваллы, торговцы съестным, уже вовсю хлопотали над жаровнями. Им будет что предложить покупателям, которые вот-вот появятся.

Всегда оживленная Чауринги-роуд, которая огибает район Майдана с востока, в этот час была почти пустой. Такую выразительную картину можно увидеть разве что на гравюрах XVIII века: рядом с немногочисленными местными жителями великолепные постройки времен британского колониализма выглядели особенно величественными.

И правда, с тех времен будто бы ничего не изменилось. Босоногий бихарец-рикша тянет за собой повозку. Ухоженный золотистый лабрадор натянул поводок – вот-вот вырвется из рук лакея. Бхиштивалла – так здесь называют водоносов – остановился у колонки и наполняет водой бурдюк из козьей шкуры. Но стоит приглядеться, как понимаешь: англичан здесь давно уже нет.

Фасад павильона в классическом стиле весь оклеен рекламой отбеливающего крема для лица. Коринфские колонны местами раскрошились, после кислотных дождей стены пестреют пятнами глины и оборванными плакатами с изображениями Маркса и Ленина, безголовые гранитные львы по обеим сторонам от входа представляют собой довольно плачевное зрелище. У меня защемило в груди при виде запустения, в которое пришли эти величественные здания. Но, как сказал Хорас, Калькутта живет своей жизнью. И все в городе подчинено одной цели – выживанию. Что за польза простому офисному служащему или рикше от павильона размером с Букингемский дворец? Роскошные дворцы и особняки эпохи британского владычества теперь напоминают сброшенную змеиную кожу. Пустая оболочка служит лишь напоминанием об уползшей змее.

В половине двенадцатого я сел в повозку к рикше. Калькутта – один из немногих городов мира, где сохранились традиционные рикши, которые тянут тележки вручную. Этот вид транспорта появился здесь в начале двадцатого века, с приходом китайцев. В те времена повозка рикши считалась куда более гуманным видом транспорта, нежели паланкин – закрытые носилки, которые переносили на шестах носильщики. Впрочем, власти Калькутты считают, что рикши создают городу дурную славу, так что стараются всячески их выжить. Конечно, они руководствуются идеями гуманизма, вот только забывают о том, что свыше тридцати тысяч человек останутся без работы.

– С Рождеством вас, сахиб, – сказал рикша.

Я взглянул на часы с календарем. А ведь и правда, сегодня Рождество. Я возблагодарил Бога за то, что оказался среди индуистов – терпеть не могу Рождество.

Я прочитал написанный Ферузом адрес.

– А-а-а, джадувалла, – улыбнулся рикша, – хотите в дом к волшебник?

Я несколько удивился, что рикша слышал о Ферузе и вообще говорит по-английски.

– Откуда вы его знаете?

– О, джадуваллу все знать!

– Господина Феруза?

– Да, господина волшебника!

Позже я узнал: хотя Хакима Феруза мало кто знал по имени, многим рикшам он был известен как джадувалла – волшебник.

От узкого в кости, поджарого рикши несло самогонкой чхуллу. Ноги у него были тонкие как стебли подсолнуха, руки мускулистые, спина блестела на солнце как только что вышедший из-под прокатного стана лист меди. Несмотря на некоторое подпитие, он прокладывал дорогу с молчаливой сосредоточенностью, так что расстояние почти в три мили мы проехали меньше, чем за полчаса. Он остановился возле большого дома традиционной калькуттской архитектуры в районе Алипор – к югу от зоосада.