* * *

Ему удивительно повезло, теперь в этом не осталось никаких сомнений. Поставив статуэтку на стол, Вадим включил лампу и задумчиво осмотрел свое приобретение, пытаясь понять, что это и откуда. Он твердо знал лишь одно: тот, кто решил расстаться с этой статуэткой, поступил на редкость опрометчиво.

На статуэтке не оказалось ни клейма, ни подписи мастера. Не было ничего, что могло бы навести Вадима на мысль о том, где, когда и кем она изготовлена. Он даже не смог определить, из какого сплава статуэтка сделана, для этого требовался специальный анализ.

Освещенный ярким светом, крылатый дракон выглядел впечатляюще. Чешуя горела огнем, рубиновые бусинки глаз зловеще светились – дракон поистине вызывал трепет. Вадим с благоговением провел рукой по его атласной спине, по длинным перепончатым крыльям. Удивляло то обстоятельство, что неведомый зверь выглядел слишком уж реалистично, резец неведомого мастера выписал каждую черточку, каждую складочку тела. Дракон восхищал Вадима, он уже предвкушал, какую сенсацию произведет завтра в музее эта изумительная работа.

Надо будет обязательно показать Галине Андреевне, – думал Вадим, продолжая гладить дракона. Это по ее части…

Он провел рукой по голове дракона, затем осторожно коснулся маленьких острых зубов. В ту же секунду челюсти крылатой твари с хрустом сомкнулись на его пальце.

Вадим вскрикнул от боли и неожиданности, рванулся, пытаясь вытянуть палец – не вышло, дракон вцепился намертво. Тогда, морщась от боли, ухватился свободной рукой за челюсть дракона и с трудом разжал его стальную хватку.

– Ах ты, дрянь маленькая… – Вадим с изумлением смотрел на кончик указательного пальца, поперек которого протянулись два ряда кровоточащих крапинок. – Вот же гадость какая… – Он сунул палец в рот и скривился от боли.

Ему показалось, что дракон смеётся. Присмотревшись, Вадим с удивлением увидел вокруг глаз крылатой твари маленькие морщинки. Его неожиданно прошиб озноб – он готов был поклясться, что минуту назад их не было.

– Что за ерунда… – Вадим провел рукой по вспотевшему лбу, недоуменно глядя на статуэтку. Ему вдруг стало страшно – заныло сердце, в глазах появилась серая пелена. И тут он впервые в жизни узнал, что такое настоящий ужас.

Он был не один – здесь, рядом, находился кто-то еще. И этот кто-то был не где-нибудь, а в нем самом. Где-то внутри, в его голове, в теле, в тех глубинах сознания, о которых Вадим не имел ни малейшего представления. Он не столько услышал, сколько ощутил его глубокий вздох – вздох облегчения, пробуждения после долгого крепкого сна.

Он вскочил со стула, ноги едва держали его.

Яд! – мелькнула молнией страшная мысль. Эти зубы, они отравлены!..

Но это не был яд. То, что вошло в его плоть, оказалось куда страшнее.

Вадим с ужасом почувствовал, как тот, Другой, шевельнулся. По телу прошла конвульсия, мышцы вздулись и начали подергиваться. Ноги Вадима подкосились, но он не упал. И неожиданно понял, что ноги уже не принадлежат ему – они были чужими. Вот ноги сделали пару осторожных шагов – сами по себе, без его, Вадима, участия.

– Не так уж плохо, – произнес он. Нет, не он – произнесли его губы.

Силясь обрести контроль над ускользающим телом, Вадим закричал, и крик его, громкий и страшный, эхом прокатился по квартире. Звякнули подвески на люстре, тут же горло Вадима перехватило. Он задыхался, пытаясь отвоевать, вернуть, удержать то, что по праву принадлежало только ему, и никому больше. И тут же почувствовал, как в мозг его впились сотни маленьких острых клыков.

Боль была страшная. Охватив руками голову, он надрывно стонал, чувствуя, как раскалывается, разваливается его сознание, как дробят и перемалывают его чьи-то острые зубы. Его оставалось все меньше – Вадим уже не чувствовал рук, уже затянулось туманом и исчезло все окружающее. Он барахтался в темной пустоте, со всех сторон его рвали острые злобные клыки, теснило что-то страшное и чужое. Огонек сознания бился все слабее, задыхаясь под тяжестью навалившегося на него ужаса. Вот прозвучал в ледяной пустоте последний сдавленный стон, огонек качнулся, моргнул и погас…