К исходу дня он знал все, что ему нужно. Их оказалось пятеро, его врагов, четверо мужчин и одна женщина. И враги эти были очень слабы.

Нимрод улыбнулся – Мара и его команда не смогли воспитать себе достойных преемников. Когда нет серьезного противника, знание теряет актуальность. Без дела ржавеют не только мечи.

Он шел к своему дому и думал о том, как и когда нанести решающий удар. Его не покидало смутное беспокойство – слишком уж просто все казалось. И простота эта даже раздражала, Нимрод мучительно думал о том, нет ли здесь подвоха. Один раз его уже переиграли – переиграли чисто, красиво. Еще бы, ведь с ним боролся сам Мара. Тем не менее, он успел подготовить себе лазейку и выскользнул-таки из уготованных ему сетей. Пусть через семьдесят два года, но выскользнул.

Все эти годы его враги бездействовали. А он ждал. Ждал и ненавидел, ждал и работал – работал над собой, над своим духом, своими возможностями. Ждал, зная, что час расплаты обязательно наступит. И час этот теперь как никогда близок…

Поднявшись на свой этаж, Нимрод достал ключ и открыл дверь. Вошел внутрь – и сразу же понял, что здесь кто-то побывал. Да, кто-то наведался к нему в его отсутствие. Но уже ушел – Нимрод принюхался, прислушался к своим ощущениям. Мужчина, молодой, слабый. Не Хранитель.

Это становилось забавно, демон прошел в зал и огляделся. Ничего не пропало, поэтому банальную версию о воришке он отбросил сразу. Тогда кто? Он снова оглядел комнату, его цепкий взгляд замечал все детали. Наконец глаза остановились на мягком красном тапочке, слегка выглядывающем из-под дивана. Нимрод задумался – тапочек явно был сдвинут. Немного, всего на сантиметры – и все же сдвинут.

– Ах, вот оно что, – с явным облегчением произнес демон. – Мой старый добрый друг…

Ему стало смешно. Странные, глупые люди. Вечно создают себе проблемы. Впрочем, глупость – это их удел.

Он поднял тапочек, медленно провел по щеке мягким пушистым ворсом – и подумал о том, что не мешало бы побриться. Впервые за семьдесят два года. Задумчиво повертел тапочек в руке, затем резко сжал ладонь. Черты лица демона помрачнели, меж пальцев потек дымок. Нимрод со зловещей улыбкой смотрел на дымные струйки, думая о том, что скоро – очень скоро – они заплатят за все.

Он разжал ладонь, неприязненно посмотрел на обуглившиеся лохмотья, подошел к окну и выбросил их в открытую форточку. Вытер о занавеску ладонь, постоял несколько секунд, глядя в окно, затем неторопливо сел в кресло. До полнолуния еще шесть дней, – демон задумчиво пригладил волосы. Время терпит, так почему бы не развлечься? Зачем жить, если хоть изредка не доставлять себе удовольствие? Именно в Игре заключен смысл, именно Игра дает забвение. Забвение от вечности, от осознания суетности и бессмысленности жизни. И если не можешь от этой жизни отказаться, то остается одно – наслаждаться ею, брать от нее все, что можешь. Так он всегда поступал, так будет поступать и впредь. И никто, даже сам Владыка Хериорх, не сможет ему в этом помешать.

* * *

Андрей сидел у Семёна уже больше часа. И почти не пил, несмотря на протесты друга – ему еще предстоял разговор с отставным секретарем, и Андрей не мог себе позволить быть не в форме.

– И представляешь, – продолжал Рыжий, подцепив вилкой кольца замоченного в уксусе лука, – сует этот гад мне две сотенных. Аккурат в кармашек, вот сюда. – Семен хлопнул ладонью по лохматой груди. – Бабе, говорит, на конфеты. И похлопывает меня по плечу – по-отечески, значит, так. Вот тут меня и проняло… Взял я его за ладонь, вот так… – Рыжий не торопясь и, в то же время, как-то неожиданно ловко протянул левую руку и ухватил Андрея за пальцы. – И сжал как следует, – он слегка, едва ли не двумя пальцами, скрутил захваченную ладонь, Андрей болезненно сморщился и привстал со стула.