И все же оба мужчины исчезли из «Лазурного брега», ничего не сказав и, хуже того, солгав о том, куда отправляются на самом деле.

Ольга Семеновна прибыла как раз к обеду. Она ворвалась в столовую и словно фурия набросилась на Катю. Схватила девушку за шиворот и вытащила ее из-за стола.

– Жрешь! – закричала она прямо в лицо Кате. – Жируешь!

Катя попыталась отделаться от дамы:

– Позвольте.

– Не позволю! Наедаешь тут себе жиры за счет моего Борюсика! Вон вторую порцию себе взяла. А чья это тарелка? Это тарелка моего сына! Ты себе ее присвоила!

Все в ресторане прекратили жевать и уставились на орущую и топающую ногами Ольгу Семеновну. Но той и дела не было. В своем отчаянии она не желала понимать, в какое некрасивое положение ставит Катю. А может быть, она и нарочно стремилась опозорить девушку, которой доверила своего сына и которая его не уберегла. Очень могло быть, что Ольга Семеновна сейчас мстила Кате. Или что еще более вероятно, Ольге Семеновне просто не было дела до того, что происходит сейчас с Катей.

– Где он? Почему не отвечает на звонки? Куда ты его дела?

– Я… Я не знаю.

– Не верю! Ты знаешь! Где он?! Говори!

И Ольга Семеновна снова накинулась на Катю. При этом двигалась она так неуклюже, что задела стол. Тот зашатался, и некоторые предметы упали на пол и разбились. К счастью, Леша с Галей присутствовали сегодня на обеде. Леха подскочил к женщине и попытался ее успокоить:

– Никто не виноват, что Боря захотел уехать.

– Он уехал не просто так, он уехал к женщине.

– Еще скажите, что к Алле! – фыркнула Ольга Семеновна, но уже значительно тише.

– Так он нам сказал, – подтвердили Галя с Лешей хором. – Алла – его врач из поликлиники.

Неожиданно Ольга Семеновна перестала шуметь и буянить. Она тяжело опустилась на стул и пробормотала:

– Нету его у Аллы! Она про него и думать забыла. Да и с чего ей о Боре помнить? У нее таких пациентов целая поликлиника.

– Разве между ними нету особенных отношений? Борис нам другое говорил.

Ольга Семеновна покачала головой:

– Может, у сына в голове что-то такое и было, но в действительности нет.

– Может быть, есть какая-нибудь другая Алла?

– Какая другая? – Мелькнувшая в глазах Ольги Семеновны надежда тут же угасла, и она пробормотала: – Борис почти нигде и не бывает.

– А концерты? Он же любит музыку и посещает выступления многих авторов-исполнителей.

– Да. Музыку он любит. Катя его иногда брала с собой.

Предчувствуя новый виток обвинений в свой адрес, Катя воскликнула:

– Я не знаю, что это за Алла такая выискалась! Лично я не знакомила Борю с женщиной с таким именем! И на концертах он ни с какими Аллами при мне не знакомился!

Аппетит у Кати пропал совершенно. Она ужасно расстроилась. Еще бы! Такая напраслина! Даже вторая котлета Кате в рот не полезла. Хотя Ольга Семеновна не только отказалась от порции своего сына, но и предложила Кате ее съесть. Кажется, женщина уже и сама стыдилась своего поведения. На протяжении всего обеда мать Бориса была неразговорчива и ограничилась тем, что выпила стакан компота и поклевала немного хлеба.

Но после окончания трапезы она проследовала за Катей по пятам в номер и заискивающе произнесла:

– Катенька, прости меня, дуру старую, пожалуйста.

– Я не сержусь.

– Не знаю, что на меня нашло. Ты всегда была добра к моему Борисочке. Ты должна мне помочь!

Последняя фраза насторожила Катю.

– Я уже помогла вам, когда забыла про свои собственные дела и по вашей просьбе поехала сопровождать вашего сына. И как вы меня отблагодарили? Налетели на меня, накричали, при всех опозорили. Как на нас смотрели! Я теперь просто не знаю, как мне показаться на глаза этим людям.