– Выход – вот! – Герберт кивнул в поле через открытую дверь.

– Ствол вернешь? – спросил киллер, глянув на пистолет, который Герберт положил на сиденье.

– Не сегодня.

– Почему?

– Говорю же, Водорезов едет. Вряд ли подарки будут сладкими. А у меня только травмат.

Имелся еще и боевой пистолет, но в дальнем тайнике, достать ствол будет непросто.

– Ну да… Наручники снимешь?

– Пока только ноги развяжу.

Герберт вывел киллера из машины. Пистолет с собой не взял, но и далеко от машины отходить не стал. А сняв с Тоши наручники, в тот же миг сдал назад. И, как оказалось, не зря. Киллер ударил его рукой с разворота, очень мощно и быстро. Герберт находился в ожидании удара, но блок подставить не успел. Сильный удар в надбровье отбросил его к машине, но именно это сыграло с Тошей злую шутку. Герберт не отключился ни на мгновение, а удар спиной в стойку кузова отбросил его назад, направив на противника. И сразу же – локтем под нижнее левое ребро, удар удался, Тошу едва не скрутило от боли. А Герберт не останавливался, пока не сбил противника с ног. Добивать не стал, просто заскочил в машину и взял трофейный пистолет.

Тоша из борьбы не вышел, быстро поднялся, ворвался в машину, но Герберт уже навел на него ствол. И сразу же выстрелил. Фонтан крови из затылка выплеснулся в открытую дверь, туда же вылетел и покойник.

Герберт перевел дух, схватил Тошу за ноги, оттащил подальше в поле, там и уложил. Вернулся к машине, сел, попил водички, сходил к Шуршину, на обратном пути зазвонил телефон.

– А-а! Ты где? – нервно, порывисто спросил Хомутов.

– На месте, вас жду.

– Никому не звонил, ничего не говорил?

– А-а, нет…

Герберт также подал условный знак, позвонил Даниле, попросил содействия.

– Никуда не уходи, скоро будем…

Скоро растянулось на целый час, Герберт за это время и с Шуршиным поговорил, и оружие приготовил, один ствол уложил на колесо машины, другой оставил в салоне под сиденьем.

Он не ошибся, Хомутов не приехал, его привезли. «Майбах» подъехал в сопровождении двух «Гелендвагенов». Водорезов еще не появился, а Герберта уже скрутили его церберы.

Водорезов из машины выходил медленно, как будто ноги не держали. Немолодой он уже, лет шестьдесят, сухощавый, белый как лунь, и с ногами у него все в полном порядке. С первого шага разогнался, к Герберту подскочил, как будто хотел пырнуть его в живот своей тросточкой. Глаза навыкате, челюсть трясется.

– Где Илья?

Тросточкой своей он замахнулся, но не ударил. Это сделал телохранитель, рубанул ногой под колено, второй пришел ему на помощь, и они вдвоем опустили Герберта на колени перед своим боссом. Но удержать не смогли. Герберт извернулся, сел, как штангист перед рывком, поднатужился и взял вес. Амбалы пытались вернуть его на место, один ударил кулаком в живот, другой в зубы, но Герберт все же смог встать на ноги.

– Пусть стоит! – махнул рукой Водорезов.

– Где Хомутов? – спросил Герберт, сплюнув кровью.

– Что?! – оторопел от такой наглости Водорезов.

– Вашего сына заказал Василий Сысоев, он его выследил, он навел на него киллера, когда я пришел, ваш сын был уже мертв.

– Был уже мертв?.. – тоскливым эхом отозвался Водорезов. – Тогда ты почему жив?

– Сысоев мертв. Киллер его убил, чтобы замести следы. И Шуршина убить собирался, но не успел. Я остановил киллера, Шуршин жив, он здесь недалеко, он все подтвердит…

Герберт не уговаривал Виталика подтвердить его версию. Если вдруг возникнут расхождения в показаниях, он всегда может сказать, что не совсем правильно понял Шуршина. А о Липатове парень не знает. И Тоша уже никому ничего не скажет.

– Шуршин, Шуршин… Виталик?!