– И вы замочили?

– Да нет, он сам все сделал… Ну, сказал, что сам все сделает, а мы на подхвате.

– Значит, вместе убивали?

– Я точно никого не убивал!.. Даже не собирался!

Герберт глянул на Тошу проницательно и с мрачной иронией. С одной стороны, правильно, настоящий спец не должен теряться, нужно уметь превращать чьи-то проблемы в свои преимущества. Тоша рискнул – и не прогадал. Не будь Герберта, он спокойно бы расправился и с Василем, и с его подельником. Схема простая: один убил другого, а сам покончил с жизнью. Еще и записку признательно-покаянную можно оставить. Трупы находят, следствие пришивает их к делу Водорезова – и все, убийство раскрыто.

Вроде бы все понятно, но вопрос не закрыт. Зачем Тоша убил кухонным ножом? Почему подставлял Ставицкую? Подстраховка? Если вдруг Шуршин и Василь соскакивают с крючка, виновной делают подружку покойного? Это в простом варианте. А в более сложном Тоша мог бросить перчатку Платону Павловичу – от лица того же Феофанова. Стравить две силы – в угоду Хомутову. Разделяй, как говорится, и властвуй… Но зачем тогда Тоше подпрягать Шуршина и его дружка? Он ведь профи, ему помощники не нужны в принципе. Замкнутый круг, однако.

Под чутким руководством Герберта Шуршин вырулил из поселка. Чуть проехали, свернули на дорогу – в лес через поля, самое то, что нужно.

Далеко Герберт заезжать не стал. Велел парню выйти из машины, вывел в поле, уложил на землю, сначала надел наручники, а затем достал скотч, чтобы заклеить рот и связать ноги.

– Что со мной будет? – шалея от дурного предчувствия, спросил несчастный.

– Раньше надо было думать!

Вариантов для Шуршина несколько, и ни в одном Герберт не видел ничего хорошего.

Тошу он выводить из машины не стал, сел напротив, расклеил рот.

– Ну давай, рассказывай!

– А что рассказывать, сам все понял… Только Данила не при делах.

– Уверен?

– А у меня трудовой книжки нет, в кадрах не числюсь… Могу и левый заказ взять.

– Не можешь.

– Ну, знаю, что нельзя… – буркнул Тоша, опустив голову, и закашлялся от боли в грудной клетке. Забулькало что-то в легких.

– Ты же знал, кто у Ставицкой крыша, – сказал Герберт.

– Хомут? – кривясь от боли, глянул на него киллер.

– Знал.

– Понятия не имел, честно говорю.

– С пацанами зачем связался?

– Ну кто-то же должен ответить.

– А нож?.. Почему кухонным ножом убил? Почему в ванной сбросил?.. Ставицкую зачем подставил?

– Не подставлял, просто Василий левша, я нарочно в печень ударил, так только с левой руки можно.

– Василий чуть не сорвался.

– Ну да, заминка вышла, но так разобрался же… Тебя черт принес!

– Да нет, бес тебя попутал, а я по правильным заказам работаю. Со мной нормально все.

– Заказ от кого, знаешь?

– Есть догадка…

Герберт качнул головой, останавливая Тошу. В кармане запищал телефон, нужно ответить. К тому же он вовсе не хотел знать, кто заказчик. Даже если заказчик все-таки Хомутов, хотя это вряд ли. Кирилл Севастьянович знал, как работает Герберт, зачем ему ставить задачу против себя? Нелогично. Скорее всего, заказ действительно левый.

Вынимая мобильник, Герберт вышел из машины, закрыл дверь, чтобы Тоша не слышал разговор.

– Да, – откликнулся он, удаляясь от минивэна.

– А-а!.. Ты где?

«А-а!» в исполнении Хомутова прозвучало вполне естественно, люди, державшие его сейчас на прицеле, даже не поняли, что это условный знак. Кто-то держал Хомутова за шкирку, возможно Водорезов. А может, и заказчик, которому не понравилось, что кто-то влез в его игру.

– Всегда.

– Убийцу нашел?

– А надо?

– Кровь из носу! Или все!..

– Все так плохо?

– Очень!

– Водорезов знает?

– Да!

– Ну не знаю, утешит это его или нет, но тут все просто. Некто Василий… – Герберт торопливо полез в карман, достал права, которые забрал у покойника, поднес к светящемуся экрану телефона. – Василий Сысоев, одногруппник Водорезова, поклялся его убить… Он и заказал парня. Выследил, навел киллера…