Этого не могло быть.

Но это произошло.

Позади него дверца платяного шкафа медленно открывалась и закрывалась, сводя с ума монотонным стуком. Интервалы между ударами составляли примерно двадцать секунд, и Макс обнаружил, что вздрагивает в такт хлопкам. Он быстро закрыл дверцу шкафа локтем, а затем заставил себя обойти тело кругом и осмотреть его со всех сторон.

Два чемодана Эстель были давно убраны, так что в каюте наблюдался относительный порядок. Ее белая сумочка была открыта и валялась на застеленной кровати. Соболиная шубка лежала рядом. Даже на белом покрывале виднелась пара пятнышек крови.

Умерла пьяной…

Макс машинально скользнул взглядом по панелям синего и оранжевого цвета, которыми были отделаны стены. Почувствовал, как жарко в каюте. Жара была влажной, она слепила и удушала. А еще эти скрежещущие переборки… Скрипят и скрипят.

Впрочем, спустя пять минут, к его немалому облегчению, дверь распахнулась и внутрь заглянул коммандер Фрэнсис Мэтьюз. Заглянул – и тотчас вошел, поспешно закрыв за собой дверь. Некоторое время он ничего не говорил. Макс слышал его судорожное дыхание.

– Покончила с собой?

– Нет, – возразил Макс. – Я так не думаю.

– Почему – нет?

– У нее перерезано горло. Я не вижу ничего, чем она могла бы это сделать. Вот разве что пилочкой для ногтей.

– Убийство?

– Похоже на то.

Коммандер Мэтьюз округлил глаза:

– Ты не…

– Нет-нет!

– Запри дверь на задвижку.

Пока Макс выполнял его распоряжение, Мэтьюз-старший подошел к дальней койке, под иллюминатором с левой стороны каюты, и присел на край. Сообщение застало капитана во время бритья, и вокруг него все еще витал запах гамамелиса, который добавляют в пену. Запах был легким, но Макс уловил его, потому что дурнота обостряет обоняние. Мощные руки коммандера были выставлены вперед, он все еще тяжело дышал. Золотые дубовые листья на околыше капитанской фуражки излучали властность.

– Что случилось?

Макс рассказал.

– Она спустилась сюда без четверти десять, – отметил капитан. – И ты последовал за ней ровно в десять?

– Да.

– Я ожидал чего-то другого. Не этого. Это похоже на…

При крене корабля мертвое тело мягко соскользнуло с туалетного столика, прежде чем кто-либо успел его подхватить.

Жертва упала на спину, затем снова перевернулась лицом вниз, опрокинув табурет, на котором сидела. Мелкие туалетные принадлежности – пинцет для выщипывания бровей, маникюрные палочки из апельсинового дерева и флакончик лака для ногтей – упали на пол, рассыпавшись вокруг нее кровавыми пятнами. Поскольку женщина лежала ничком на светло-голубом ковре, они могли видеть зажатый в правой руке тюбик помады в крупном золотистом футляре.

Коммандер встал и подошел к трупу.

– Обычно, – произнес он, – людям требуется много времени, чтобы умереть. Что же случилось? Она не кричала, не пыталась сопротивляться, не делала чего-то еще в этом роде?

– Я не знаю. Мы могли бы спросить стюарда, не слышал ли он чего-нибудь подобного.

– У нее на затылке шишка, – отметил капитан, ощупывая растрепанные светлые волосы. – Вероятно, убийца подошел сзади. Ударил ее чем-то и оглушил. Затем приподнял ее голову и… – Он резким движением провел слева направо.

– У тебя получилось очень живо.

Коммандер поднял взгляд на брата.

– Я видел нечто подобное, – неожиданно признался он. – Когда плавал на «Геральдике». Это сделал заведующий прачечной.

– Сделал что?

– Убил женщину таким вот манером. Сексуальный маньяк. Ты понимаешь, что я имею в виду. Только теперь вроде бы нет никаких признаков того, что кто-то пытался…

– Нет.

– Трудно сказать. Парень, возможно, испугался и убежал.