Но это трудолюбие было скорее вынужденным, чем добродетельным – земля неохотно давала урожай, скот часто болел, и каждый день приходилось бороться за выживание. И, возможно, именно эта постоянная борьба ожесточила его сердце, сделала его таким нелюдимым и подозрительным.

Впрочем, ходили и другие слухи… Шептались о его жестокости, о том, как он обращался с женой и дочерью, о его вспышках гнева, от которых содрогались стены Хинтеркайфека.

Правда это или нет, сейчас уже не узнать, но одно можно сказать наверняка: Андреас Грубер был непростым человеком, в котором таилась какая-то тёмная и зловещая тайна.

Тень трагедии, словно чёрное крыло, нависла над семьёй Груберов задолго до событий в Хинтеркайфеке. Второй ребёнок Андреаса, рождённый в его первом, недолгом браке, умер в возрасте двух лет.

Обстоятельства этой смерти, и без того печальные, были окутаны густым туманом слухов и домыслов, которые со временем превратились в нечто зловещее. Официальной причиной смерти была названа болезнь, скоротечная лихорадка, унёсшая жизнь малыша.

Но в тихих баварских деревнях, где сплетни разносятся быстрее ветра, говорили совсем другое. Шептались, что Андреас был причастен к смерти ребёнка, что он был слишком суров с ним, что не обеспечил должного ухода.

Одни говорили о несчастном случае, другие – о преднамеренном убийстве. Называли даже мотивы: нежеланный ребёнок, помеха в жизни, бремя, от которого нужно было избавиться.

Доказательств этим чудовищным обвинениям, конечно, не было. Но даже отсутствие доказательств не могло развеять тягостное ощущение, что смерть ребёнка была чем-то большим, чем просто трагической случайностью.

Несмотря на трудные времена, Андреас был довольно богатым фермером. Он не доверял банкам, помня о прошлых крахах и гиперинфляции. Все свои сбережения – золотые монеты и банкноты – он хранил дома, о чём знали многие в округе.

Андреас, по словам соседей, был грубым, угрюмым и вспыльчивым человеком. Он ни с кем не ладил из-за своего скверного характера. Неоднократно попадал в пьяные потасовки и всевозможные передряги, не гнушаясь применять силу. На любое колкое замечание в свой адрес он взрывался и грозился прибить обидчика.

Дома он превращался в настоящего тирана, наказывая всех домочадцев за малейшую провинность. Нередко поднимал руку на жену и дочь.

Поэтому сельчане сторонились его и не хотели связываться с ним, предпочитая обходить ферму Хинтеркайфек стороной. Они знали, что Андреас Грубер – опасный и непредсказуемый человек, и лучше с ним не сталкиваться.

Он был чужим среди своих, одиноким и озлобленным человеком, готовым выместить свою злость на самых близких и беззащитных.

Известно, что он был дважды женат. О первой жене почти ничего не известно, её имя стёрлось из памяти людей. Говорят, она умерла при загадочных обстоятельствах, но эти слухи так и не были подтверждены. Женившись на Цецилии, он получил не только жену, но и ферму Хинтеркайфек, которую умело прибрал к рукам. Андреас Грубер был не просто фермером, он был хозяином своей земли и своей семьи.

Цецилия Грубер:

Тихая тень в доме Грубера. В свои семьдесят два года она казалась старше своих лет. Лицо, испещрённое морщинами, выдавало тяжёлую жизнь, полную труда и забот. Глаза потускнели, словно в них угас огонёк надежды. Она скромно одевалась в тёмные платья и платки, скрывающие её седые волосы. Её движения были медленными и осторожными, словно она боялась нарушить хрупкое равновесие в доме.

Цецилия Занхубер (в будущем Грубер) вступила в свой первый брак с Йозефом Аземом фон Хинтеркайфеком. Его имя, хоть и звучало весомо, но не означало принадлежности к аристократии.«Фон Хинтеркайфек» – это не часть его фамилии, а скорее указание на его происхождение и владение фермой Хинтеркайфек. В те времена в Баварии (и в других частях Германии) было принято добавлять «фон» (von) к фамилии, если семья владела землёй или имела дворянское происхождение. Однако семья Азем не была дворянской, поэтому «фон Хинтеркайфек» скорее указывает на их связь с этой конкретной фермой.