При таких обстоятельствах рождение дочери Эмилии не принесло семье облегчения. Обвинения Гюстава в неверности жены свидетельствуют о полном отсутствии доверия и привязанности между супругами. Его решение переехать в другой город можно интерпретировать как попытку разорвать все связи с прошлым и начать жизнь с чистого листа, или, возможно, как меру, предпринятую для того, чтобы уберечь Клеманс от соблазна прелюбодеяния и пытливого взгляда общества.

Однако отказ Клеманс покинуть Ле-Ман, возможно, свидетельствует о ее сильной эмоциональной и финансовой зависимости от своего работодателя, или, вероятно, о том, что она не хотела покидать знакомое ей окружение, несмотря на сложную ситуацию, которая сложилась в семье. Более того, она заявила, что предпочла бы переезду самоубийство.

Гюстав стал сильно злоупотреблять выпивкой; возможно, так он пытался уйти от семейных и личных проблем.

А вскоре после этого появилась Кристина; она родилась 8 марта 1905 года. Из-за семейных неурядиц ее незамедлительно отправили на воспитание тете по отцовской линии и ее мужу. Тот этап жизни Кристины, продолжавшийся около семи лет, был периодом стабильности и счастья. А Лею, родившуюся 15 сентября 1911 года, наоборот, отдали тете по материнской линии, с которой она оставалась до самой ее смерти.

Жизнь двух младших сестер резко изменилась в 1912 году, когда Эмилию, их старшую сестру, отправили в приют Бон Пастера, так как ее отца Гюстава обвинили в сексуальном насилии над ней. Неясно, были ли эти обвинения результатом реальных событий или являлись выдумкой. Возможно, все это придумала Клеманс, – может быть, она разработала определенную стратегию, целью которой являлось дистанцирование от Гюстава или оправдание своего собственного отстранения и решения расторгнуть брак.

Как бы то ни было, отправка детей в детский дом в то время была обычной практикой в семьях, которые сталкивались с трудными ситуациями, будь то тяжелые экономические или социальные условия или личные конфликты. В тех случаях, когда совершались преступления или насилие, они часто оставались сокрытыми и редко становились предметом судебного разбирательства. Обстоятельства жизни Эмилии являются примером практики, продиктованной социальными условиями того времени, когда репутация и удобство часто ставились выше эмоционального и психологического благополучия детей. Тот факт, что позже две другие сестры, Кристина и Лея, также были отправлены в тот же приют, свидетельствует о «политике» семей того времени, когда дети рассматривались как бремя или «задача», которую нужно было решить как можно более прагматично, а не поднимать вопрос об отсутствии их защиты и заботы о них в их собственном окружении. Дело состоит еще и в том, что в то время детские дома служили не только приютами для сирот, но и учреждениями для решения подобных семейных «проблем», где детей можно было подчинить дисциплине и воспитать вдали от дома, зачастую в очень строгой и суровой обстановке.

Детский дом Бон Пастера был учреждением под управлением католической церкви, которое предоставляло убежище и образование девочкам и мальчикам, зачастую из неблагополучных семей, особо подверженных риску и уязвимых. В приюте Бон Пастера доминировали строгий контроль и дисциплина, делался упор на религиозное воспитание и подготовку к домашней или ручной работе, которые считались наиболее подходящими для девочек, подрастающих в подобных социальных условиях. Данная подготовка явно была направлена на то, чтобы сделать девушек пригодными для подневольного труда, тем самым укрепляя классовую структуру и патриархальную систему общества того времени.