– Я-атеист, – твердо сказал Перельман. – Поезжайте в Женеву и спросите раввинов, почему им нравится Беня. – А это правда, что Гитлер считал, что христианство вы нам специально подбросили, когда ваши храмы разрушили? – Вы нашли большой авторитет в христианском вопросе. Человек, убивший шесть миллионов людей только за то, что они евреи, наверное не мог простить Иисусу его еврейское происхождение. – Вот тут мы тебя и поймали, Натан. Не может быть еврей атеистом. Если ты не веришь в Бога, не чтишь тору, не обрезан, зачем ты считаешь себя евреем? Ты – мазохист? Ты любишь страдания? – Потому что евреем был мой отец, его дед, деда прадед. Им было гораздо тяжелее, чем мне. Это уже не зависит от веры. Это карма, которую каждый еврей проносит от рождения до смерти. Я однажды спросил Рэбе, почему, когда в газовых камерах сжигали народ Книги, у Бога были дела поважнее, чем спасение народа.

– Еще одно доказательство твоей неискренности. Не может еврей-атеист, посещать синагогу. И что тебе ответил твой Рэбе?

– Он сказал мне, что народ мой был наказан за грех неверия.

– Значит, за таких, как ты?

– Может быть.

– Я бы на твоем месте покрестился бы, Натан, чтобы избавить свой народ от страданий.

– Мой друг-одноклассник принял христианство. От этого он не стал счастливее, а мой народ не перестал страдать. Так вот Рэбе еще добавил, что мы все до сих пор ведем себя, как малые дети и не можем понять логику поведения взрослого отца, который желает нам добра. Другими словами, пути Господни неисповедимы. Такое объяснение меня не устроило. Если Господь равнодушно смотрит на истребление тех, кого он создал по образу и подобию своему, может быть лучше верить в случай? Или мутацию? Например, ваши дети будут только наполовину извергами, а с внуками уже можно будет иметь дело.

– Вот видишь, Натан, – усмехнулся Скоромох. – Ты сидишь передо мной, как змей-искуситель, и пытаешься посеять во мне сомнения в вере. Я могу сейчас просто дунуть, и тебя не станет. В отличие от тебя, Натан, я человек верующий и больше скажу, фаталист. Я верю, что Бог столкнул нас с тобой не напрасно. И теперь только от тебя будет зависеть судьба Юлии Владимировны. Откажешься признавать себя виновным в организации побега Пермана и ты увидишь, что может сделать Ваня с этой прекрасной женщиной.

– Мы находимся с вами не в камере пыток, а в ординаторской, в городской больнице и сюда вскоре придут другие дежурные врачи, – сказал Перельман. – Поэтому, пока не поздно, развяжите несчастную женщину, тем более, что из-за чудовищного стресса, вызванного страхом, она уже обмочилась, и не исключена, дефекализация организма.

Под стулом Юлии Владимировны действительно образовалась лужа мочи.

– Ну если ты такой гуманист, – рассмеялся Скоморох, – напиши явку с повинной и мы отпустим эту несчастную женщину. Один хороший следователь, хотел увидеть, какие результаты дает метод допроса, именуемого мной «параллельная реальность». Я не хочу его разочаровать.

– Мой профессор в университете, – впервые улыбнулся Перельман, – советовал будущим психиатрам никогда не оспаривать утверждения больных.

– Ты тоже психиатр?

– Нет, гинеколог. Что нужно написать?

– Пиши, – сказал Скоморох, – Я, такой-то, в присутствии двух свидетелей, таких-то и таких-то, заявляю, что без всякого физического или психологического насилия признаю себя виновным в организации похищения гражданина Пермана с целью помочь начальнику полиции города Коблевска Снаткину Павлу Ивановичу избежать наказания за коррупционные деяния. С моих слов записано верно, мною прочитано. И подпись. Натан Перельман.