Пока наша героиня шла по коридору и спускалась по лестнице, ей встретилась добрая дюжина постояльцев, идущих навстречу. Сначала прошествовала пожилая дама, ведущая на поводке крохотную собачку. «Добрый вечер. Как ваши дела?» – одарила она Марию ласковым взглядом. «Благодарю вас, всё хорошо», – отвечала Корде в некотором смущении. Немного дальше наша героиня поравнялась с двумя хмельными студентами, возвращающимися из какой-то ресторации. При виде неё они нарочно загородили собою коридор, так что ей пришлось прижаться к стене, чтобы миновать их. На лестнице кряхтел, поднимаясь по ступеням, древний старичок в дореволюционном камзоле и огромном накрахмаленном парике, – он вынул из кармана лорнет и внимательно разглядел встреченную. Мария прибавила шаг и при входе в вестибюль столкнулась с целой группой мужчин и женщин, о чём-то оживлённо беседующих. Ей вновь пришлось протискиваться меж сюртуков и блузок, причём каждый из этой компании освобождал ей дорогу не раньше, как рассмотрев с головы до ног, в том числе и узел, который она несла перед собою. Словом, в прихожую Корде выбралась уже достаточно наэлектризованной.

Луи Брюно сидел, закинув ногу на ногу, на мягком диванчике, поглощённый какой-то газетой.

– Скажите, – обратилась к нему Мария, – кому я могу отдать в чистку моё платье и бельё?

Портье перевёл взгляд на внезапно возникший перед ним узел, поверх которого светилось озабоченное лицо новой постоялицы.

– А, это вы, из седьмого номера… Хотите отдать бельё в стирку?

– Именно так, – кивнула она.

– Приходите завтра в десять часов утра. В это время к нам обычно наведывается прачка и собирает заказы.

– В десять утра? Но в это время меня уже не будет; я уйду по делам.

– В таком случае обратитесь к гарсону: пусть он позаботится, чтобы ваше бельё попало по назначению. – Брюно показал в глубину коридора нижнего этажа: – Его комната перед ванной.

И вновь погрузился в чтение.

В тёмном служебном коридоре Мария столкнулась ещё с двумя незнакомцами, на ходу утирающими полотенцами мокрые головы: по-видимому, они только что мылись в ванной. Комната рядом и впрямь принадлежала славному малому Франсуа, о чём свидетельствовала соответствующая табличка на двери: «Мсье Фейяр, старший гарсон». Дверь была приоткрыта и изнутри пробивался свет керосиновой лампы. Однако ни на стук, ни на голос гарсон не отзывался. Мария подумала, что он вышел куда-то совсем на короткое время, и стала прохаживаться взад и вперёд по коридору, ожидая его возвращения. Однако прошло минут десять, но Фейяр не появлялся. В то же время через приоткрытую дверь слышалось какое-то движение в комнате, и наконец Корде явственно различила звон стеклянной посуды. Это было в высшей степени странно. Она ещё раз постучала в дверь и громко позвала гарсона; результат тот же самый. Только теперь, употребив все возможные средства, она решилась открыть дверь комнаты и посмотреть, что там происходит.

Экс-гвардеец из Шательро был мертвецки пьян. Он сидел на полу, широко раскинув ноги, уронив голову на грудь, и не опрокидывался навзничь только потому, что прислонялся спиною к упавшему на бок стулу. Рядом валялась стянутая со стола скатерть с остатками пищи, а немного поодаль – откатившаяся пустая бутыль из-под портера. Не привыкшая к подобному зрелищу, Мария поначалу вообразила, что человеку сделалось плохо, и от этого он оказался на полу. Всё ещё не расставаясь со своим узлом, она подбежала к упавшему, который на все её расспросы и предложения помочь подняться тупо мотал головою и бубнил что-то нечленораздельное. Только теперь гостья ощутила исходящие от него винные пары.