Отмечаются также высокий уровень независимости суда и возможность обвиняемого повлиять на формирование состава суда, что выражается в возможности немотивированного отвода присяжного заседателя.

Организация и деятельность суда присяжных подтверждают, что внутреннее убеждение судьи составляет субъективную часть доказывания. «Суд присяжных как элемент судебной системы общества, в котором сложнейшие вопросы о виновности решает не профессиональный судья, а коллегия присяжных, состоящая из 12 народных представителей, возник на достаточно высоком этапе развития человеческой цивилизации, когда люди не только перестали верить в суд богов, но и убедились, что идеальные судьи, обладающие совершенной мудростью, редко встречаются даже в мифах и легендах, а тем более на грешной земле, как среди профессиональных судей, так и среди народных представителей».[126]

В суде присяжных решение главных вопросов фактической стороны виновности обвиняемого зависит от вердикта присяжных. Вместе с тем председательствующий контролирует отбор и образование суда присяжных, решает вопросы о роспуске коллегии присяжных, если поступило заявление о тенденциозном ее составе до принятия присяги присяжных, принимает присягу у присяжных, разъясняет им их права и обязанности, окончательно формулирует вопросы, подлежащие разрешению присяжными, в напутственном слове высказывает свое наставление судьи-профессионала по правовым вопросам, возникающим при решении по делу.

То обстоятельство, что в советский период развития права исследователи понятия внутреннего убеждения оговаривали, что убеждение судьи не может быть личным, не противоречит предлагаемому решению, поскольку длительный период право в России не знало деления на публичное и частное. Судебный процесс представляет собой выражение права публичного, судья занимает должность в сфере публичного права и осуществляет свои публичные обязанности при рассмотрении уголовных и гражданских дел. Народный заседатель, присяжный заседатель, как и профессиональный судья, после привлечения к составу суда осуществляют публичные функции.

По мнению П. С. Элькинд, «рассматривая уголовно-процессуальные функции как выраженные в определенных направлениях уголовно-процессуальной деятельности назначение и роль субъектов уголовного судопроизводства, мы тем самым подчеркиваем, что:

1) уголовно-процессуальные функции как роль и назначение субъектов уголовного судопроизводства проявляются в соответствующих направлениях уголовно-процессуальной деятельности, которые и складываются из реализации специфических полномочий таких субъектов;

2) все уголовно-процессуальные функции имеют правовой характер, предопределяются нормами права и выражаются в относительно устойчивом правовом статусе каждого из их носителей… Категория “функция” остается лишь идеальной категорией вне ее реального претворения в жизнь».[127]

Такое понимание функции позволяет перейти к теоретическим вопросам соотношения процессуальной функции, уголовно-процессуального правоотношения, уголовно-процессуальной деятельности, гражданского процессуального правоотношения и внутреннего убеждения судьи, формирующегося в процессе доказывания по конкретному судебному делу при оценке доказательств.

Исследуя вопросы законности и правоотношения в советском обществе, Н. Г. Александров отмечал: «Отношение между людьми (или организациями людей), в котором их связь состоит в правомочиях и юридических обязанностях и представляет собой правоотношение. юридические нормы, следовательно, предусматривают, как правило, те или иные виды правовых отношений. Сущность же правоотношения всегда заключается в том, что оно является отношением, охраняемым государством в соответствии с нормами права, то есть волей господствующего класса, возведенной в закон, волей, содержание которой определяется условиями материального существования данного класса».