– Вы понимаете, что развалили работу отдела? Я поставлю вопрос на коллегии! Квалифицирую это как вредительство! И Генрих Григорьевич вас не спасёт!

О да, Слуцкий считается человеком Артузова, следовательно, и Генриха Ягоды. Кресло под некогда всесильным наркомом зашаталось, Ягода погрузился в заботы, как самому уцелеть. Где уж защищать начальников отделов…

Новому поколению чекистов Слуцкий оказался неудобен. Он был когда-то отличным полевым агентом, виртуозом-ликвидатором. Отозванный в Москву, чиновник из Слуцкого никакой, если нет главного инстинкта – чутко улавливать изменение начальственного настроя. Оттого он постоянно брызгал против ветра.

Сегодня утром Агранов чётко дал понять: совмещай агентуру и аналитику. То есть, пока не завербованы или не заброшены новые люди, гони информацию из открытых источников, выдавай её за агентурную. Иными словами, занимайся очковтирательством.

Сколько времени это будет работать? В ЦК поступают данные от армейских разведчиков Артузова, подробные, чёткие, с копиями секретных документов. Неужели Агранов надеется водить за нос самого товарища Сталина?

Нет, вряд ли. Готовит компру, чтобы однажды показать вождю, чем занимаются ставленники Ягоды. Значит, нужна успешная операция. И есть только один шанс организовать её быстро – закончить начатое в Казани.

Слуцкий снова развернул единственную папку литерного дела. Одутловатое лицо скривилось в недовольной гримасе. Операция «Канкан», перехваченная у группы спецназначения, началась с серии досадных упущений.

– Чеботарёва ко мне!

Он швырнул телефонную трубку на рычаг, не дожидаясь ответа. Короткое «разрешите» с порога прозвучало немедленно, будто капитан Чеботарёв не отходил от начальственной двери с самого прибытия из Казани. Его рапорт пестрел подробностями, которые были не в силах заслонить главную ошибку, из-за которой лейтенант Чувырин прибыл в столицу вперёд ногами. Как бы ни развивалась операция, недопустимо, чтобы оперов ГБ расстреливали на улице точно бешеных псов.

– Капитан, какого дьявола ты не избавился от Чувырина надолго?

– Товарищ комиссар государственной безопасности 2-го ранга! Никак невозможно было иначе. Потому что если б иначе, заподозрил бы, что я нарочно один с двумя контрами остаюсь.

Он потёр шею, запомнившую тиски беглеца. Чёрные усики а-ля Кавказ жалобно вздрогнули: такая, мол, горечь в капитанской душе. Но Слуцкого это не растрогало.

– «Наган» почему отдал?

– Силён, гад. Так горло сдавил, что я впрямь отрубился.

Под эти жалкие оправдания Слуцкий уничтожил второй карандаш.

– Хватит ныть! Или срочно исправишь положение, или пишу представление на перевод в ГУЛАГ. Будешь зэков в тайге пасти!

– Абрам Аронович… – Капитан скорбно вздёрнул бровки, отчего стал похож на гимназическую подружку времён юности комиссара госбезопасности. Вдобавок Чеботарёв в присутствии начальства нервничал и вечно путался в словах. – Товарищ комиссар, разрешите доложить, так дальше же всё нормально. Беглый, заваливший Чувырина, он же нормально вписался.

Да, ситуация настолько дурацкая, что больше похожа на экспромт и стечение обстоятельств, нежели на подставу разведки. Слуцкий испытующе вонзил взгляд в капитана. Если его будут очень предметно спрашивать, не спрыгнет? До конца выдержит? Единственное преимущество этой версии: убийство сотрудника ГУГБ произошло с целью обеспечения оперативной разработки. Так что Чувырин списан как расходный материал.

– Чеботарёв! К утру мне – подробный план мероприятий по операции «Канкан». Не забудь: отработать окружение Мельника и Неймана в Поволжье. Отец Неймана по пятьдесят восьмой статье?