«Нереально», – повторяет себе Сабина, пытаясь очнуться от захватившего ее образа. Нет, она не там, а здесь, в больнице.
Девушка осознает себя сидящей на коленях на полу больничного коридора, ее дыхание частое и прерывистое, голова кружится, раздваивая поле зрения. Она на время закрывает глаза и концентрируется на дыхании. Короткий вдох и очень длинный выдох, отсчитывая про себя каждую секунду.
Постепенно разум успокаивается, и когда Сабина вновь открывает глаза, она вбирает в свое сознание каждый оттенок крови, который видит. Ее взгляд скользит по прислоненному к стойке обнаженному по пояс женскому телу, изрезанному тут и там изящным почерком, складывающимся в слова. Сабина узнает эти тусклые глаза, сейчас безразлично уставившиеся в потолок, эту кожу, когда-то полную живого румянца, а теперь похожую на заскорузлый воск, эти губы – неестественно алые, в густой помаде, раскрытые в провале скошенного рта.
Маша.
Глава 2
Все выглядит как жутко разыгранная постановка неизвестного режиссера, где актеры могут лишь гадать о собственной роли до самого занавеса, когда их ждет ужасный конец в луже крови и овациях потрясенного зала. Она поднимает голову и быстро оглядывается. Кто бы ни сделал это, он может все еще быть здесь.
В коридоре пусто и очень тихо. Кажется, что напряжение сдвинуло воздух в одну плотную непроходимую массу, оно давит на виски, вкручивается в мысли.
Раздается неясный шорох, и Сабина вздрагивает, разворачиваясь к его источнику. Ей показалось, что звук шел со стороны одной из дверей в палаты.
«Что, если убийца где-то там? Грозит ли пациентам опасность? Мне?» – Мысли бьются внутри, словно перепуганные птицы, пойманные в силки.
Девушка тихо, но стремительно огибает стойку и цепляет со стола длинные ножницы, перехватывая их за ручки острием вниз. Стараясь ступать так же бесшумно, приближается к палате, из которой слышался шум. Крепко ухватившись за дверную ручку, она медленно начинает проворачивать ее вниз и неожиданно чувствует, как в ладонь толкает чужим усилием. Кто-то открывает дверь с другой стороны. Рука Сабины от резкого движения соскальзывает, и девушка отскакивает назад.
В проходе показывается пожилая женщина, одетая во фланелевый халат, она щурится на коридорный свет и пытается сделать шаг вперед, чтобы выйти из комнаты, но Сабина, быстро опомнившись, загораживает ей проход. Рука за ее спиной продолжает сжимать ножницы.
– Вам что-то нужно?
В пяти метрах от них лежит мертвое тело, и девушка на миг представляет, как все пространство разрывается криком, стоит только дать пациентке увидеть жуткую инсталляцию.
Та, сама захваченная врасплох, между тем отшатывается, хватаясь одной рукой за сердце:
– Матерь Божья! Вы меня напугали. У меня вода питьевая закончилась, хотела в кулере набрать. – В руках у нее действительно зажата пустая пластиковая бутылка из-под воды.
– Я принесу. – Сабина прикладывает все усилия, чтобы голос ее звучал приветливо. Внутри бурлит адреналиновый комок, и девушка уже не различает, страх это, злость или все вместе.
Пациентка, пробормотав что-то невнятное, все же возвращается в палату, и Сабина вновь остается одна. Все кажется таким абсурдным: вся эта ситуация, тело, она сама, бутылка эта дурацкая…
Девушка переводит дыхание и спешит обратно к стойке. Времени может оказаться слишком мало, нужно действовать как можно скорее. «Сабина» – приписано в конце послания, то ли как имя адресата, то ли как подпись автора. Если тело найдут в таком виде, то станет ли прокуратура разбираться? Или, недолго думая, Сабину определят виновной? Дочь убийцы сама встала на кривую дорожку – чем не легкое решение дела? К тому же ее однажды уже подозревали в смерти пациентки…