– Нет! Не верю! Это не правда! Живой он! Живо…ой! – кричала в истерике мать.

– Как только земля их держит, – сквозь частые всхлипывания произнесла соседка, мать Данила, которая стояла рядом с Олесей.

Все самые религиозные люди села быстро собрались и встали позади попа, готовые к отпеванию Матвея.

– Ой, Господи…и! – долетел до Олеси голос попадьи.

Она повернула голову и увидела Сару. Опираясь о стену, из сеней медленно, шаг за шагом, выходила Сара, о которой в горе все позабыли. Узнав о трагическом происшествии с внуком, Сара, забыв о своих больных ногах и опираясь на стул, а затем о печь и стенку, медленно пошла по избе и, пройдя через сени, вышла на крыльцо.

В это время соседка Вера повернула голову, услышав голос Сары, и, увидев её идущую, громко крикнула:

– Бабы, гляньте, Сара идёт!

– Сара идёт. Сара сама идёт! – загудели собравшиеся люди.

Они стали оглядываться и с удивлением смотреть на Сару. Она сразу же закачалась у всех на глазах и упала.

К ней подбежала Олеся и двое молодых мужчин. Они подняли её с пола и уложили на кровать, стоявшую на крыльце. Сара лежала молча и бессмысленно смотрела в потолок.

Во дворе, среди толпы людей, стояла и бабушка Олеси. Она слышала, как кричала мать Матвея, и сказала стоящим впереди неё двум женщинам:

– Позвольте мне подойти к Матвею.

– У нас к умершему человеку нельзя подходить, – ответила одна из них.

– Почему? – спросила старуха.

– Опоганишься, – сказала женщина.

– Я этого не боюсь, – ответила старуха.

– Но если ты случайно заденешь, то и нас опоганишь, – с возмущением сказала женщина.

Старуха, не слушая ворчание баб, пошла к Матвею.

– Позвольте мне осмотреть вашего сына, – сказала старуха, обращаясь к матери Матвея.

– Как батя скажеть, так и будя, – покорно ответила Люба, мать Матвея, и с надеждой взглянула на попа.

– Нечего дитя мучить, пусть душа его спокойно к Богу отойдёть, – ответил поп, вытирая платочком слёзы.

Последняя искра надежды, которая мелькнула в глазах матери, погасла.

– Батя! Батя…я! – безнадёжно закричала Люба, уронив голову на грудь сына.

– Батя, а может права старуха. Дозволь ей глянуть, я слыхал, что она могёть лечить, – сказал сын попа по имени Моисей.

Поп молча опустил голову.

– Пойдём, бабушка, – сказала Олеся и взяла её за руку, чтобы отвести от кровати.

– Не могу, Олеся, душа Матвея ещё не покинула его тело, – ответила старуха.

– Это только одному Богу известно, – недовольно произнесла баба, которая не хотела пропустить старуху к лежащему на кровати Матвею.

– Пойдём, бабушка, – ещё раз сказала Олеся и повела бабушку от кровати.

– Я же говорила тебе, чтобы не лезла туды, нет, полезла. Думала, что без неё там не обойдутся, – сказала ворчливая женщина.

Бабушка ничего ей не ответила.

– Ты глянь, кума, плакальщицы пришли, – сказала ворчливая женщина.

– Где? – спросила кума.

– А вон возле розы стоять, – ответила ворчливая женщина.

– Да, вижу, – разглядывая плакальщиц, произнесла кума.

Женщина произнесла эти слова так громко, что их услышали все окружающие. Услышала их и Люба. Ей стало очень плохо. Она громко вскрикнула и упала без сознания, свалившись со стула.

– Люба! – испуганно крикнул Моисей, вскочил со стула и начал поднимать с пола свою жену.

Поп стал помогать ему.

Сестра Любы, стоявшая позади неё, громко завыла с причитаниями. Ей стали подвывать ближайшие родственники и соседи.

– Принесите воду, – крикнул поп.

Проворнее всех оказалась Олеся. Она быстро подбежала к ведру с водой, которое стояло под навесом, зачерпнула воду большим ковшом и побежала к Любе. Люди, увидев бегущую Олесю, расступились, пропуская её вперёд.