— Хорошо, сестрёнка. — Подмигнув мне, он направляется к выходу, играючи подкидывая в воздух ключи от своего нового спорткара. — И подумай насчёт того, что это, — остановившись в проходе, Маэль бросает взгляд на скульптуру, — все-таки кораллы.

Расплываясь в ехидной улыбке, брат быстро тянется к ручке и выходит из мастерской, закрывая за собой дверь.

С легкой улыбкой на лице я направляю взгляд в угол зала, где расположена фигура балерины. Улыбка в ту же секунду сходит с моего лица, когда я вспоминаю в мельчайших деталях вечер, в который я воочию наблюдала за девушкой, закованной в цепи. Телефон, лежащий на полу, вновь оживает и начинает вибрировать, медленно скользя по бетонному покрытию. Проигнорировав очередной звонок от Дженны, я щелкаю выключатель и покидаю мастерскую, направляясь в свою комнату, чтобы принять душ и привести себя в порядок перед обедом.

Переодевшись, я спускаюсь вниз и уже на лестнице слышу голоса мамы и отца, беседующих о чем-то. Громкие возгласы, принадлежащие матери, в какой-то степени даже удивляют меня, заставляя с интересом прислушаться к их разговору. После того, как отца забрали, мать практически ни с кем не разговаривала, пропадая за стенами своей спальни. Лишь изредка ее можно было встретить за завтраком, но весь ее вид кричал о том, что она не расположена к беседе. Только пару дней назад, Клара начала приходить в себя, постепенно собирая по кусочкам свой превосходный вид с налетом прежней невозмутимости.

Ускорив шаг, я миную холл и оказываюсь в гостиной, где вижу родителей, сидящих за круглым столом.

— О, милая! — восклицает мама, отвлекаясь от разговора с папой. — Присаживайся, пожалуйста. С минуты на минуту подадут печёную утку.

Мягкая улыбка трогает её губы, а на моём лице появляется тень смятения.

— А Маэль, он ведь спустится? — с осторожностью в голосе интересуется она.

Я замедляю шаг и стараюсь как можно мягче сказать о том, что брат в очередной раз избегает встречи с отцом.

— Он… — подбирая слова, я замечаю пристальный взгляд отца, и мне становится неловко.

— Ясно… — подытоживает папа с оттенком горечи в голосе. — Не объясняй, Эванджелина.

— Бастиан, вот увидишь, через пару дней он остынет и поймет, как был неправ... — наспех щебечет мать, нежно накрывая своей ладонью его руку.

— Не будем об этом, Клара. — Отец молча отпивает воду из стеклянного стакана, вдумчиво смотря перед собой. — Как продвигается твоя работа, Эванджелина? — меняет тему папа, нарушая повисшее напряжение. — Вижу, ты стала проводить много времени в мастерской.

— Я говорила с Рафаэлем Дюбуа вчерашним утром. — Присаживаясь за стол, я двигаю стул ближе, чтобы не сутулиться. — Он предложил мне помещение для открытия выставки в Париже. Но…

— Да? — вступает мама, подняв удивлённо брови. — То есть, — замявшись, она мельком бросает взгляд на отца и улыбается одним уголком, — Это великолепная новость!

Её улыбка выглядит неестественной, но я списываю это на то, что мамино эмоциональное состояние всё ещё нестабильно.

— Молодец, дочь, — вступает в разговор папа. — И когда будет открытие?

— Дата ещё не назначена. Я сказала, что подумаю, — быстро отвечаю, замечая, как мама едва заметно одобрительно кивает. — Ведь… В свете последних событий, — уточняю я, — планы могут поменяться в корне. Я не хочу подводить людей, которые на меня рассчитывают.

— Что ты имеешь в виду? — оба родителя с удивлением смотрят на меня.

— В приоритете для меня то, что происходит сейчас, — произношу я на выдохе. — Выставка — дело второстепенное.

— Эванджелина, то, что случилось, не должно помешать твоим планам, — спокойным тоном отвечает отец. — Я со всем непременно разберусь. Вопрос лишь времени. Не переживай, пожалуйста, за это. Ответственность за это лежит на моих плечах.