— Что случилось? Почему полиция у нас в доме? — вновь спрашиваю я, смотря на него в полном замешательстве.

— Я пока сам ничего не понимаю, Эва, — протяжно произносит он с налетом усталости в голосе. — Что-то связанное с отцом. Его увели на допрос в кабинет, — неожиданно объявляет брат, и внутри меня все леденеет от его слов.

— По какой причине? — недоумевающе спрашиваю я, пытаясь припомнить хотя бы что-нибудь, что могло предшествовать этому.

— Нам следует спуститься вниз, там мать… — бормочет брат, а затем замолкает и откидываясь на спинку глубоко вздыхает. — Слегка нервничает, — берет в кавычки первое слово. — Я уже дал ей лошадиную дозу успокоительных.

Услышав его последние слова, я немедля бросаюсь к шкафу и, открыв стеклянную дверцу, хватаю с вешалки первый попавшийся кардиган и в спешке набрасываю его на плечи.

— Пойдем, — направляясь к выходу, зову Маэля и стремительно покидаю комнату.

Спустившись, сразу же нахожу глазами двух полицейских, беседующих о чем-то полушепотом в углу зала, и, забыв о манерах, вклиниваюсь в разговор, прерывая их беседу.

— Извините… Вы не могли бы… — замолкаю на полуслове, ловя на себе испытующий взгляд одного из полицейских, который резко оборачивается на меня. От его вида тут же прикусываю язык, мысленно ругая себя за свою бестактность.

— Все вопросы позже, мисс, — сухо констатирует он. — На данный момент рекомендуем вам пройти в гостиную.

Стальной голос мужчины в полицейской форме вынуждает меня беспрекословно выполнить его приказ и как можно быстрее покинуть их общество.

Повернувшись в сторону гостиной, сразу нахожу глазами маму, сидящую на велюровом пуфике в центре комнаты. В ее руках лежит смятый клочок бумажной салфетки, которым она промакивает глаза, полные слез.

— Мама… — подхожу к ней и присаживаюсь рядом на колени, заглядывая ей в глаза, в которых плещется океан боли и отчаяния. — Что происходит? — шепчу я, наклоняясь к ней ближе.

Брат появляется в проходе и направляется в нашу сторону, хватая по пути с кухонного стола стакан с водой, и, приблизившись к нам, протягивает его матери. Оставшись стоять рядом, он с тенью презрения на лице не отрывает глаз от прихожей, неодобрительно оценивая происходящее.

— Дети… — едва слышно всхлипывая, мама накрывает мою руку своей ладонью и чуть сжимает ее, — Это какое-то недоразумение, — она подносит дрожащей рукой стакан воды к своему рту и делает маленький глоток, — отца хотят обвинить в финансовых махинациях. Считают, что ваш отец мог так поступить! — Уже не сдерживая слез, она закрывает лицо салфеткой и тихо плачет в неё.

— Я уверена, что это ошибка, мама, — нежно поглаживая ее руку, успокаиваю ее, хотя внутри испытываю те же чувства. — Выпей, пожалуйста, ещё воды, тебе станет легче.

Она послушно выполняет мою просьбу, в этот раз осушая бокал до дна.

— Да разве такое возможно? — восклицает мама, переводя свой взгляд с меня на брата. — Это совершенно не про Бастиана. Воровать деньги у государства? Никогда! — Отрицательно мотнув головой, она замолкает, начиная нервно рвать кусочки салфетки в своих руках. — Нужно незамедлительно что-то с этим делать.

— Мама, да разберутся они! — вклинивается в наш диалог брат, чем привлекает наше внимание. — Все это выглядит как какой-то сюр, не более, — продолжает отмахиваться он, словно пытается сам себя убедить в этом. — Сейчас немного пошумят здесь и успокоятся. Очевидно ведь, что дело рук конкурентов.

Через некоторое время в арочном проеме между холлом и гостиной появляются два полицейских и отец.

— Клара. — он говорит спокойным голосом, хотя внешне выглядит разбитым. Отец мельком смотрит на полицейского и тот кивает ему в ответ.