— Бастиан? — Мама идёт к нему навстречу, но Маэль своевременно удерживает ее за плечи. — Ты уезжаешь? Куда вы его забираете? — тут же восклицает она, повышая голос на полицейских.

— Дорогая, не переживай за меня. Адвокату я уже позвонил. Мы все уладим. Дети, — он переводит взгляд на нас, — присмотрите за мамой. Я скоро приеду. — торопливо сообщает он.

Я смотрю сначала на уходящего отца, затем на полицейских, идущих за ним, ощущая, как в эту секунду меня охватывает холодный озноб по всему телу.

— Господа, а что все-таки происходит? — меняясь в лице, брат обращается к полицейским с налетом стали в голосе. И оставив нас стоять в стороне, двигается в сторону одного из офицеров, записывающего что-то в своем протоколе.

— Ваш отец проедет с нами до выяснения всех причин, — безэмоционально отвечает на его вопрос полицейский, не отрываясь от письма.

— Каких причин, сэр? — вопросительно вскинув бровь, переспрашивает недоверчиво брат. — Его семья не имеет права знать, что происходит? — уточняет он, сверля полицейского настороженным взглядом. — Так вы предпочитаете работать?

Услышав эмоциональный вопрос, полицейский резко поднимает глаза на Маэля и выпрямляется, расправляя широко плечи.

— Маэль!.. — шепотом восклицаю я, мысленно призывая его быть чуть сдержаннее.

— Это что же такое творится... — тихо шепчет мать, на мгновение отрываясь от меня. — Как же нам теперь смотреть в глаза людям? Ведь скоро благотворительное мероприятие, и как же нам быть, дети? От ее вопроса мне становится холодно. Не физически. Где-то глубоко внутри на душевном уровне. Эти интонации в ее словах мне хорошо знакомы. Я отчетливо улавливаю связь между этим вопросом и ее мыслями. Независимо от того, как сильно мама любит отца, она всегда будет стремиться быть идеальным образцом для других. Наша семья перманентно оставалась в стороне от грязных скандалов, никогда не подвергалась подозрениям во лжи и, конечно, не имела ничего общего с нарушением законов. Но сегодняшнее событие нанесло тяжелейший удар по всем нам. Удар, к которому никто не был готов.

— Все будет хорошо, мама.

Закрыв дверь за полицейским, Маэль возвращается к нам в гостиную с хмурым выражением на лице.

— Надо позвонить дедушке, — торопливо сообщает он, проходя в кухню, где наливает себе стакан воды, — Он все уладит.

— О, Маэль, — мама поворачивается в его сторону, отрицательно качая головой, — Его отец должен узнать об этом в последнюю очередь… — с тревогой в голосе причитает она, улавливая серьезные намерения в словах сына.

— Ты хочешь, чтобы отца посадили? — отпив воду из стакана, вопросительно бросает он в ответ.

— Маэль, что ты такое говоришь? — он бросает на него полный недоумения взгляд. Это простое недоразумение, ошибка!

— Новость об этом простом недоразумении может разлететься по всем новостям до наступления полудня. — складывая руки на груди, продолжает убеждать ее брат. — А чертовы журналисты никогда не дают шансов на объяснения.

— Да… да… — мама вдруг резко меняется в лице, вытирая слёзы. — Ты ведь абсолютно прав, Маэль… С этим надо немедленно разобраться. — причитает она вполголоса, направляясь в сторону лестницы. — Журналистам я не дам ни единого шанса написать об этом. А вы, — она оборачивается к нам, — не говорите никому о случившемся за пределами дома. — и сохранив за собой шлейф непонятности, мама молчаливо ретируется из гостиной, оставляя нас с братом наедине.

— Видимо, с успокоительными я все же переборщил… — шепчет Маэль ей в спину, — Эва, ты ведь тоже считаешь, что нам стоило сообщить дедушке? — проводив пустым взглядом уходящую мать, брат отвлекает меня своим вопросом от собственных мыслей.