Уборщица, дородная тетка, до этого возившая шваброй по полу и не обращавшая никакого внимания на остальных женщин, поравнявшись с ее кроватью, хмуро посмотрела на Валю:

– Чего ревешь? Щас придут забирать, а ты не покормила!

– Да как же я ее покормлю? – плакала Валя. – Она такая маленькая! Голова меньше сиськи в два раза! А ротик вообще малюсенький, сосок не влезет! Она же подавится!

– Не подавится! Что надо, возьмет, а остальное выплюнет! – Уборщица, недолго думая, обтерла руки о подол халата (тоже, надо сказать, не блистающего чистотой), взяла одной рукой Валину грудь, а другой обхватила детскую головку. И ловко сунула в раскрытый ротик чуть ли не полгруди! Валя и ахнуть не успела, как малышка открыла глазки и изо всех сил принялась сосать! Да так бойко, будто ее кто этому учил!

Валю накрыл целый ураган эмоций! Радость, что все получилось и ребенок прекрасно справляется с грудью, удивление, как это вышло, осознание, что это! Ее! Ребенок! А значит, она – мама! Умиление от личика, вдруг ставшего ужасно сосредоточенным, будто экзамен сдает… И бесконечной нежности к этому маленькому чуду…

Дочка хорошо набирала вес, с молоком у Вали было все прекрасно, так что их через десять дней выписали. Когда Вале выдали на руки запеленатого в домашнее ребенка, оказалось, что она в байковом одеяльце, а поверх него пуховый платок. Это было странно, можно же было просто ватное одеяло взять!

Витя, конечно, сиял. Свекровь скупо улыбнулась, и, приподняв уголок платка, заглянула в личико малышки.

– Ой же ж, малэнька какая! Вот у меня Виктор – пять килограммов родился! Богатырь!

– Пять килограммов! – ахнула про себя Валя. – Так значит, это еще и хорошо, что я ее сейчас родила! А если бы доносила, то мне бы и не разродиться было! – но благоразумно промолчала.

Валя ждала, что ее будут ругать за тот бидон, за то, что родила раньше срока (мама бы непременно выругала!), да свекрови и Нонне, кажется, это было все равно. Вот если бы мальчик был!

Но все-таки надо отдать свекрови должное. Всегда хмурое лицо ее будто чуть разглаживалось, когда она смотрела на ребенка. Она принесла коробку, выложила ее ватой и сказала, чтобы ребенок спал пока здесь, иначе может простудиться. И строго приказала следить, чтобы маленькая не лежала мокрой. И кормить велела почаще.

– Ну, как же почаще? – возразила Валя. – Врачи велели только через три часа!

– Вот пусть своих хоть три, хоть пять часов держат. А у тебя недоношенный! Ей вообще надо часто есть! Когда запросит, тогда и давай! – прикрикнула свекровь.

Вечером Нонна разглядывала малышку, качая головой. Ожидаемо пробормотав про «малэньку, да худэньку», подсела к Вале.

– Как назвать думаешь?

– Олесей хочу. – Вале казалось, это нежное имя очень подходит ее маленькой.

– Слушай, а назови Олэной! Сейчас очень модно – предложила невестка. – А по-русски будет Алена.

– Олэна? – услышал Виктор. – Валь, а правда, красиво же – Олэна!

– Ну, пусть, – Вале тоже понравилось.

Первый месяц Валя, кажется, только и делала, что кормила, пеленала, грела воду, стирала пеленки и распашонки… Даже ночью приходилось вставать несколько раз – Олэнка требовала свое круглые сутки, а брать ее с собой в кровать свекровь категорически запретила – «придавишь еще!».

Потом стало немного полегче. Да и дочка радовала округлившимися щечками, появившимися ресничками, интересом к погремушкам…

Зато теперь у Вали было множество обязанностей по дому. Виктор устроился на временную работу, свекровь, к которой сын присоединялся после работы, все время что-нибудь делала в новом доме, Нонна тоже работала, а на Вале было все. Работы она не боялась, и печки топила, и еду готовила, и посуду мыла… Но главное – стирка! Нагреть воды (хорошо, хоть муж, помня про бидон, с вечера заботился о воде и дровах), постирать-прокипятить, и взрослое тоже, погладить высохшее… Да ведь и ребенок! То кормить, то перепеленать, то помыть… В общем, вечером падала в постель. Ну хоть по ночам дочка почти не просыпалась теперь.