Хем, как всегда, подтрунивал и подкалывал, хотя при этом был вовсе не в веселом настроении.

Печальный и какой-то отрешенный, он сидел в пыли на земле, и крутил между пальцами монету, подбрасывал в воздух, ловил на лету и снова подбрасывал.

Все монеты уже спрятали в здешних развалинах. Хем её прикарманил, что ли? С него и не то, конечно, станется, вот только зачем? В деньгах лиорентиец не нуждался. Не в одной или нескольких золотых монетах уж точно.

Хем продолжал свое занятие и, казалось, полностью ушел в себя, не замечая более ничего и никого вокруг. Когда он подкинул монету в очередной раз, ее поймал Айгур, повертел в пальцах и положил на ладонь, внимательно рассматривая.

Рин-Сэй тоже пригляделся. С обеих сторон был изображен глаз – вполне реалистично, с радужкой и зрачком. Другие монеты на эту не походили.

Хем уставился на свою пустую ладонь, вывернул шею, покосившись на Рин-Сэя и Айгура снизу вверх, и задумчиво произнес.

– Глаза смотрят в противоположные стороны и видят разное. Или всё же одно и то же, но с разных ракурсов? А друг друга видят?

Любил Хем выражаться так, что ничего не поймешь.

– Откуда она у тебя? – строго спросил Айгур.

– Оттуда же, откуда и остальные. Только рисунок на ней уникален. Я решил взять её себе – на память.

Ну точно, прикарманил.

– И что означают эти два глаза, как вы думаете? – спросил Айгур, продолжая вертеть монету.

– Прочитай легенду, – бросил Хем и, догадавшись, что ни Айгур, ни Рин-Сэй не поняли значения слова, пояснил: – Легенда – это надписи.

«Путь к гибели и к спасению – твой и наш», – послушно прочел Айгур вслух.

Рин-Сэй заметил, что надпись была выгравирована слоговым письмом, по-древнеронийски.

– Хочешь сказать, глаз и есть этот самый путь? – сказал Айгур.

Хем надул губы.

– Понятия не имею. Отдай мою монетку!

Айгур отрицательно качнул головой и убрал монету в карман.

– Не отдам, потому что она не твоя и это воровство, Хем!

– И у кого же я своровал? – Хем возмутился.

– Я верну её Айнилю.

– Да у меня прав на неё в сто раз больше, чем у нашего ученого мудреца!

Потом Хем махнул рукой и заявил:

– Ладно, обойдусь. Всё равно это подделка.

Он картинно отвернулся и принялся насвистывать себе под нос какую-то незнакомую Рин-Сэйу мелодию.

– Зачем она тебе нужна, Хем? – спросил Айгур.

– Ни зачем. Просто на память. Я уже говорил.

– На какую память?

– На долгую. Там же так и написано.

– Что написано?

– Дорогому Хему на долгую память от старых друзей. Что непонятного?

На лице Айгура мелькнуло озадаченное выражение, он достал монету из кармана и снова принялся крутить её, прищурившись и рассматривая с обеих сторон, словно и в самом деле думал, что проглядел надпись.

В конце концов, он сердито бросил:

– Ничего такого там не написано! На ней ещё есть только непонятный знак, вроде вензеля… Но это не слоговое письмо…

– Айгур! – Хем вздохнул, протянул руку ладонью кверху, пошевелил пальцами. – Отдай монету, а?

Айгур посмотрел на Хема, на монету и отчего-то послушался и отдал. Лиорентиец монету мигом спрятал, так что Рин-Сэй даже не заметил, куда.

Потом Хем поднялся на ноги, поддернул штаны, отряхнулся и огляделся, кисло скривившись.

– Будь всё проклято!

Всё-таки Хем свою всегдашнюю жизнерадостность растерял и веселился больше натужно, даже когда, казалось бы, шутил.

– Так как вы думаете – откуда здесь взялось поселение? – вернулся к прежней теме Рин-Сэй. – Не понимаю…

– Не понимаешь? – повторил за ним Айгур: – Скажи, по-твоему, сюда реально добраться со стороны моря? Обычным людям на обычных парусниках?

Рин-Сэй отрицательно покачал головой:

На Запретный континент с моря нельзя попасть из-за Бурлящей полосы. Можно только переместиться. В том-то и загвоздка. Что же касается магов… Запретный континент не зря ведь так называется. На Летающих островах стоят мощные измерители Излучения, и дежурные маги регулярно проводят сканирование в поисках нарушителей.