Согласно киваю. Не буду же я с ним спорить, с жаворонком-маньяком.

Закончив с завтраком, идем на стоянку. Машина шефа похожа на инопланетный танк – большая и черная, с мордой странной формы.

Пока дошли, я замерзла. Утро, может, и прекрасное, но прохладное. А я, когда не высплюсь, всегда мерзну.

Меня бьет крупная дрожь, даже зубы клацают. Крепко сжимаю челюсти, чтобы шеф не услышал.

На мои плечи ложится тяжелая ткань. Гаранин галантно пожертвовал свой пиджак.

– Что ж вы так легко оделись, Нина?

Вот тебе и галантность. Без упрека обойтись не может.

Первый порыв – скинуть пиджак гордым королевским жестом. Но я не могу себе его позволить. Бормочу благодарность и осторожно закутываюсь.

Хороший пиджак. Подкладка шелковистая, еще хранит тепло тела шефа. И пахнет как он – имбирем. Я как-то разом просыпаюсь.

– Садитесь, – Гаранин распахивает для меня дверцу. Забираюсь, стукнувшись коленкой о порожек.

Шеф садится за руль, но прежде чем завести мотор, достает папки, перекладывает бумаги. Тщательно проверяет, все ли нужное взял. Изучает список дел на планшете. Еще и в толстенный бумажный ежедневник заглядывает.

У него как у пилота – предполетная проверка. Наверное, когда он выходит из дома, раз десять возвращается удостовериться, выключен ли утюг.

Шеф заводит машину и лихо выезжает со стоянки.

Ехать нам долго, надо, наверное, о чем-то с Гараниным разговаривать. Но тем для разговора найти не могу, хоть убей.

А вот шеф находит.

– Вот вы мне объясните, Нина, – начинает он с претензией, – Как так происходит? Почему стоит вам появиться на моем горизонте, как сразу случается какая-нибудь ерунда?

– Что вы имеете в виду? – спрашиваю осторожно, хотя уже догадываюсь об ответе.

– Елка. Бассейн. Подушка в морду, – перечисляет Гаранин.

Хм. Из новогоднего приключения он выбрал упомянуть елку, а не то, что перед ее падением случилось. Что ж, спасибо на этом.

– Не каждый раз, – поправляю его ради справедливости. – Один раз все нормально закончилось, когда мы с вами в коридоре встретились. Помните? Вы еще кофе наливали. Вы ушли живым и невредимым.

– Исключение лишь подтверждает правило, – отмахивается он. – Вы это все специально делаете?

Ну как ответить на такой дурацкий вопрос серьезно?

– Нет, конечно, – улыбаюсь – Просто вы подпали под влияние моей ауры.

– Что за ауры?

– Ауры, кармы… проклятия. Я девушка «ни дня без приключений». Я их к себе притягиваю. Вот и вас зацепило ненароком.

– Какого рода приключения? – Гаранин бросает на меня странный взгляд.

Он вообще понял, что я шучу? Или думает, что я свихнулась?

Но разговор завязался. Я развлекаю Гаранина историями из своей жизни.

Про розы рассказываю, про поливальную машину, про поганца-блогера.

Про то, как уснула в аудитории на лекции, препод меня не заметил, вышел и дверь запер. Мой телефон разрядился, на помощь не позвать. Так и пришлось ночевать на партах. Утром нашего старенького завкафедрой чуть кондратий не хватил, когда он в аудиторию зашел, а я, лохматая и помятая, восстала со сдвинутых стульев из-под парты.

– А вот еще был случай! – тараторю я. – Однажды я застряла в лифте с пятью проповедниками какой-то энергетической секты, и уже через час так озверела от их болтовни, что разжала руками дверцы, как Чак Норрис, и выбралась наружу.

– Ужас какой, – соглашается Гаранин.

Вспоминаю и прочие приключения. Богатая у меня жизнь на события, хоть книжку пиши.

Гаранин слушает с большим интересом. Порой похмыкивает в бороду, на меня удивленно косится. А потом заявляет:

– Хороший вы попутчик, Нина, с вами в дороге не соскучишься. Вы Шахерезаду за пояс заткнете, а барон Мюнгхаузен нервно курит в стороне. Но при чем здесь аура, злой рок? Вы ведь сами виноваты во всех этих происшествиях.