В конце правления Ричарда III, после того как от тяжелой болезни (скорее всего – от туберкулеза) умер единственный ребенок Ричарда и его жены Анны Невилл принц Эдуард Миддлгемский, Джон де ла Поль был объявлен следующим по очереди претендентом на трон, поскольку он являлся ближайшим совершеннолетним родственником короля. Ричард вообще благоволил своему племяннику, осыпал его пожалованиями и всячески отличал, но при всем том после сражения при Босворте, в котором Джон участвовал на стороне своего дяди, король Генрих даровал ему прощение. Ничего удивительного в этом не было, ведь от нового короля, собиравшегося жениться на йоркской принцессе, следовало ожидать каких-то милостей по отношению к Йоркам. Да и вообще государю нужно быть выше распрей между его подданными, ведь все они – слуги одной и той же короны.

Не ко всем Йоркам король Генрих был столь снисходителен. Десятилетний Эдуард Плантагенет, 17-й граф Уорик, сын Джорджа Плантагенета, 1-го герцога Кларенса и внук Ричарда Плантагенета представлял для Генриха большую опасность как последний законный представитель дома Йорков и династии Плантагенетов по мужской линии. Казнить ребенка Генрих не стал, а заточил его в Тауэре.

Реваншистам из йоркской партии подвернулся под руку некий Ламберт Симнел, обладавший внешним сходством с королем Эдуардом V. Сходство было настолько выраженным, что в Симнеле впору было заподозрить одного из бастардов чересчур любвеобильного короля Эдуарда IV. Симнела обучили всему, что полагалось знать принцу, и подкрепили его статус признанием со стороны Маргариты, дочери Ричарда Плантагенета и супруги герцога Бургундского Карла Смелого. Маргариту Бургундскую можно назвать идейным вождем йоркистов, а реальным их предводителем был Джон де ла Поль, рассчитывавший использовать Эдуарда в качестве козырной карты. Другим козырем Джона стала поддержка Елизаветы Вудвилл, которая к тому времени успела разочароваться в своем зяте, оказавшемся слишком властолюбивым, на ее взгляд.

Надо сказать, что правление Генриха VII подверглось весьма серьезному испытанию. Он попытался было погасить мятеж, предъявив жителям Лондона в феврале 1487 года подлинного Эдуарда Уорика, но эта мера уже не могла остановить раскрученный маховик.

Концом мятежа стало поражение йоркистов при Стоун-Филде[15]. Джон де ла Поль и большинство видных сторонников йоркской партии пали на поле брани, а Ламберт Симнел попал в плен. Все ожидали, что Генрих прикажет казнить его, но король проявил милосердие – причем в весьма остроумной форме. Симнел был отправлен на королевскую кухню и со временем сделал карьеру при дворе. Умер он около 1535 года, в правление Генриха VIII.

Вернемся немного назад, к событиям, последовавшим после победы при Босворте, которую Генрих одержал в качестве законного короля. Да, именно так, поскольку датой своего восшествия на престол он объявил 21 августа 1485 года, день, предшествовавший сражению. Зачем? Затем, чтобы сам Ричард и его сторонники оказались бы изменниками, выступившими против своего законного короля, а владения изменников подлежали конфискации (недаром же говорится, что в корне всего происходящего лежат финансовые интересы).

Обещание жениться на принцессе Елизавете Генрих сдержал, предварительно восстановив ее и других детей Эдуарда IV в их законных правах. При этом со свадьбой Генрих не торопился – она состоялась только в январе 1486 года, а коронации Елизавета удостоилась только в конце 1487 года, после рождения сына Артура, названного в честь легендарного кельтского короля, предводителя рыцарей Круглого стола. Таким образом Генрих продемонстрировал гордость своими валлийскими корнями