Безусловно, летом вид был куда прекраснее. Зимой же город, даже с высоты пятьдесят восьмого этажа, нагонял тоску. Москва-река, заполненная разломанными льдинами, медленно плывущими по чёрной студёной воде, казалась безжизненной. Весь город словно погружался в спячку, укутанный белым снегом и застывший в бесконечных пробках.

Этот вид открывался сейчас, из окна офисной столовой. На часах было начало четвёртого, а на улице уже сгущались вечерние сумерки. Город зажигал свои вечерние огни, а я задумавшись смотрела на темнеющий город, пока мой холодный обед в контейнере тихо крутился в микроволновке.

– Мыслями ты уже вся в Америке, – раздался голос за спиной. Это была Ангелина – моя единственная единомышленница в этой фирме и, по совместительству, близкая подруга.

Я завидовала ей. По моим меркам в жизни у неё было всё то, чего хотела я. Она была стройной, яркой, стильной, начитанной. Вокруг неё всегда вились толпы поклонников. Она словно излучала жизнь, всегда стремилась к учебе, не боялась отстаивать своё мнение и себя и никогда не опускала руки. Такой она мне казалась и я искренне не понимала, почему она дружила со мной все эти года.

– Просто задумалась, – ответила я, отвлекаясь от своих мыслей.

– Да ладно тебе, – сказала она, насыпая в свою чашку ударную дозу кофе. – Я вижу, что ты дни отсчитываешь до дня икс.

Я невольно улыбнулась на её слова.

– Ты уже отдала заявление?

– Сегодня отдала Виктору, – кивнула я, доставая свой обед из микроволновки. – Через две недели мой последний рабочий день и всё. Прощай отечественный работодатель.

– Значит, теперь всё готово к отъезду, – проговорила она занимая место за столом.

– Почти. Остались некоторые нюансы с обменом валюты, но это мелочи.

– Мне будет не хватать тебя, – грустно проговорила она.

Я знала. Её слова были искренними. Ещё с первого курса института мы стали неразлучны. Тогда мы начали взрослеть, становиться теми, кто мы есть сейчас. Лина была связана с целой главой моей жизни, и, наверное, именно благодаря ей я никогда не буду вспоминать о том времени с сожалением.

– Я знаю, – ответила я, чувствуя, как в голосе прокрадывается легкая грусть. – И мне тебя тоже.

– Грустно осознавать, что проходит ещё одна эпоха.

– Ты так говоришь, будто я на Луну улетаю. Мы же останемся на связи, будем ездить друг к другу в гости или может быть ты с Артёмом решишь всё-таки перебраться туда на совсем?

– Это врятли, – ответила она, откусывая бутерброд, принесенный из дома. – Слишком многое придется бросить, ради переезда. А вот провести у вас несколько отпусков я только за, – шутливо добавила она. подмигнув.

– Я всегда буду рада тебе.

– Я знаю, – тихо ответила она.

После рабочего дня я заскочила в кофейню, заказала большой кофе с собой и вышла на улицу. Домой идти не хотелось. Ближе к шести вечера утраченные за день силы неожиданно вернулись, и мне захотелось в последний раз окунуться в атмосферу московской зимы..

В этом году зима была просто сказочная. В воздухе витал запах прошедшего праздника и волшебства. Новогодние гирлянды, мерцающие огоньки и украшенные улицы продолжали напоминать о недавнем веселье, скрашивая зиму и скверное настроение народными гуляньями и сверкающими улицами, скрашивая серость будней. Казалось, сама Москва не хотела отпускать праздник, растягивая его до самого февраля.

Крупные снежные хлопья, словно пушистые перья, медленно опускались с неба, укрывая улицы белоснежным одеялом. Они окутывали деревья, резные ограждения вдоль тротуаров и даже самые незначительные детали городского пейзажа, превращая всё вокруг в зимнюю сказку. Я обожала такую зиму.